Артем Литвинов - Пылающая комната

Он был немолод. На вид ему можно было дать лет сорок. Вьющиеся без седины темные волосы придавали его лицу строгость, но ни в коем случае не отталкивающую. Сами черты были правильные, значительно более чем, например, у Криса, но назвать его красивым было нельзя. Нельзя было даже подумать об этом. Он смотрел на меня без осуждения, даже с состраданием.

— Досталось вам сегодня, — заметил он, доставая сигарету и закуривая.

— Еще как, — согласился я.

— Крису не повезло, — продолжал он, — теперь все это превратят в событие недели.

— А вы давно с ним? — поинтересовался я.

— Да как он стал с Грегори работать, с продюсером со своим первым, он их потом менял каждые полгода, но Грегори раскрутил их, умный был человек, но скотина.

Я пытался вспомнить, что же мне напоминает эта фамилия, и наконец вспомнил, я считал положение северных узлов для человека по фамилии Грегори, или это было имя?

— А как его звали? — спросил я о продюсере.

Бобби взглянул на меня очень внимательно.

— Дай Бог памяти, не могу сказать.

Мы помолчали. Он не отворачивался от меня.

— Вы компьютерные игры любите? — вдруг ни с того ни с сего спросил он меня.

— Не очень, я в основном интересовался графикой, но потом бросил.

— Зря, вот сейчас все с ума посходили от этой новой игры, знаете такую корпорацию «Vista», так они игру сделали никто выиграть не может, а в случае выигрыша приз — не деньги, а гораздо больше, работа, за которую платят так, что на всю жизнь обеспечен. Ну, это для программистов, конечно.

— Я слышал об этой игре, — сказал я, — но так и не узнал, в чем дело.

— Да, название у нее «Пылающая комната».

— А где находится эта корпорация, ну, то есть телефоны какие-нибудь есть?

— А вот это проблема, на упаковках-то никаких данных, ни адреса, ни телефона, ни факса, все засекречено. Поговаривают, что это для спецслужб игрушка.

— А вы саму игру видели? — спросил я.

— Да, видал пару раз, захватывает, конечно, у меня у сестры сынишка все время с ней возится, один компьютер сломал, теперь за другой принялся. А Крис правильно свой альбом назвал, название уже раскрученное, теперь еще больше ажиотажа будет. Вот, глядите, уже пишут об этом, — он пошарил рукой на соседнем сидении впереди и достал какую-то газету.

Я взял ее и увидел заголовок «Плагиат или сколько заплатили Крису Харди». В статье черным по белому была прописана мысль о том, что Харди является агентом корпорации и заключил с ней договор по поводу популяризации их продукта таким несколько нетрадиционным способом. Дальше говорилось о том, что альбом на самом деле слабый, а голос певца уже не тот, что пять лет назад и что сознание своей деградации и толкнуло его на эту нечестную взаимную рекламную акцию.

— А почему же «Vista» молчит, почему не напечатают опровержение, в суд не подадут? — с возмущением начал я допрос Бобби.

— Да им это на руку, это Крис один на один, а за ними целая организация. — пояснил он.

— Да, но это же клевета, я знаю, откуда это название, это я подал ему идею так назвать его! — воскликнул я вне себя от гнева.

— Вы? — изумился Бобби, — вот не ожидал!

— Послушайте, я вам расскажу, как было дело, — начал я откровенностью, отвечая на откровенность — я…

— Да ну что вы, — остановил он меня, — я вам верю, даже не беспокойтесь.

— Ну, как знаете, — с досадой осекся я.

Он отвернулся, завел машину, и мы поехали.

Фотографии попали в газеты. Это чудовищно. Я попытался объяснить Крису, что меня могут арестовать, но он сказал, что все это ерунда и все равно моего имени никто не знает, и не узнает никогда, что он об этом позаботиться, и прочую чепуху. Завтра мы должны лететь в Мадрид. Что за нелепая ситуация. Крис полон сил и оптимизма, ему все это кажется не стоящим внимания, потому что его концерты более, чем успешны, а меня он не отпускает ни на шаг от себя.

Бессмысленно вдаваться в подробности всего, что случилось, даже вспоминая об этом, я не испытываю ничего, кроме тошноты. Пожалуй, еще стыда, не знаю, понимает ли это Харди, сидя у моей постели третью ночь подряд. Хорошо, что он не спрашивает меня, почему я решился на эту глупость, а это было глупо и смешно. Последнее особенно отвратительно. Я еще сожалел об этом, сожалел, как о неудачной попытке освободиться.

Скандал медленно, но непрерывно катит свои волны по всем популярным журналам, странно, что еще в телепрограммах о нем не упомянули, вероятно, ждут, пока он не достигнет своего предела, все связи с появлением в продаже альбома «Ацтеков». Мне не понятно, почему до сих пор на мою физиономию не обратили внимание те, кому следовало это сделать в первую очередь, может быть, историю из-за смерти Томаса замяли, и больше никто не интересуется ее подробностями. Если это так, то я мог бы вернуться в Манчестер, хотя бы увидеть родителей и сестру, иногда мне кажется, что и они меня забыли.