Артем Литвинов - Пылающая комната

Я пришел в себя и почувствовал страшную тошноту, было такое ощущение, словно внутри меня кровь превратилась в расплавленный свинец. Вероятно, это было следствием упавшего давления. Крис наклонялся ко мне, и на его лице была растерянность, делавшая его похожим на ребенка, который вдруг потерял мать и не может понять, почему же она больше не в состоянии ответить на его зов. Я обвел глазами комнату, никого кроме него, не было рядом, я лежал на кровати с крепко перевязанной рукой. «Значит все-таки успел», — не без разочарования подумал я.

— Ты вызвал врача? — спросил я его.

— Да, — ответил он, — Элис сказала, что мы во время вошли.

При упоминании этого имени я усмехнулся.

— Ты поедешь со мной в больницу? — спросил я.

— Да, — тем же тоном ответил Крис.

Меня привезли в больницу, а я бы предпочел Пылающую комнату. Но, видимо, Пылающая комната отвергала меня, как ненужный сорный предмет и я годился только на то, чтобы быть пациентом доктора Барта.

Мы ужинали вдвоем. Я ел с аппетитом, после своей неудачной выходки, я чувствовал потребность восстановить свои силы. Крис, наоборот, не ел ничего, а только пил по старой привычке джин прямо из бутылки.

— Вот скажи, — сказал он, стараясь быть спокойным, — что на тебя нашло, Тэн?

— Не знаю, — искренне ответил я.

— Как же мы войдем в эту чертову твою комнату, если один из нас умрет? — спросил он, несказанно удивив меня тем, что он так отчетливо держал в сознании наш давний ресторанный разговор.

— Ты думаешь, мы в нее должны входить? — поинтересовался я.

— Ты же сам так сказал, — ответил он с недоумением. — Ты же с меня слово взял. Я разве его нарушил? Чем я тебе не угодил?

— Да ты тут ни при чем, Крис, — возразил я, — и потом понимаешь, я вообще не могу быть уверен, что эта комната существует, что это не продукт моих фантазий, галлюцинаций, бреда какого-нибудь.

Крис встал и начал ходить по комнате из угла в угол. Я продолжал есть, не глядя на него.

— Хорошо, — согласился он, — ну, нет твоей комнаты и черт с ней, что же это значит, что нас тоже нет, — он схватился за свое плечо, как будто желая удостовериться что он все-таки существует как физическая реалия. — а наша любовь, я ведь люблю тебя, это тоже галлюцинация? — он подошел ко мне и опираясь на спинку стула навис надо мной как скала. Я прекратил есть.

— Я не знаю, — ответил я, — я многого не понимаю. Кто, например, эти статьи писал о тебе и корпорации «Vista», почему ты все это не опровергаешь?

— Какая еще корпорация? — спросил он, с искренним изумлением.

— Есть такая корпорация, — пояснил я, — она выпускает игру, игра тоже называется «Пылающая комната». Геймеры, хакеры, программисты на ней зациклены, потому что тот, кто выиграет, получит, какой-то очень выгодный контракт с корпорацией, ну понятно, что выиграть не каждый может, для этого надо быть профессионалом.

— Терпеть не могу компьютеры, — с неистребимой ненавистью заметил Крис и отошел от меня, даже отшатнулся, как будто я был тем самым воплощением ненавистного ему мира IT.

— Ты их не любишь, но это не значит, что они не существуют, — возразил я, — ты поешь, хорошо поешь, тебя за это носят на руках, это прекрасно, но есть и другая жизнь, например, жизнь программиста, он всю жизнь имеет дело с компьютером и вот вдруг два ваших мира пересеклись в одной точке, что-то случилось, что-то заклинило.

Он посмотрел на меня своими зеленоватыми глазами с наивным доверием человека, который вдруг услышал, что, оказывается, высшие виды в ряду эволюции произошли из низших. При всей его дикой разнузданности в нем была какая-то невежественная невинность достойная викторианской эпохи.

— А ты откуда, из какого мира? — спросил он, вероятно, первый раз за все время, задавшись этим вопросом.

— Ты хочешь знать по каким законам живут люди той среды, из которой я происхожу?

— Ну да, — подтвердил он.

— Я вырос в семье, где считалось необходимым дать детям хорошее образование и не просто хорошее, а как можно лучшее, сделать человека эрудитом, интеллектуалом, размышляющим над смыслом жизни, законами развития общества, этикой и эстетикой, над проблемой сосуществования добра и зла.

Крис слушал меня с явным интересом.

— Я как старший ребенок должен был унаследовать профессию отца, но получилось, что больше она пришлась по душе моей сестре. Мне нравилась графика, я мечтал стать художником. С детства мне внушались принципы общечеловеческой этики — не причинять зла, не лгать, не предаваться низменным страстям и прочее. Короче, я собирался окончить университет по специальности графика, получить хорошую работу, дизайнера или еще что-нибудь, жениться, завести детей, пить чай вместе со всей семьей и ездить по выходным на пикники. Читать моих любимых авторов и…