Федор Московцев - Карибский кризис

Говорить, что я выбивала с Андрея % за Казань своим заявлением на уход глупо, так как зарплату за последние два месяца я не получала, так как не было денег и не жаловалась и претензий не имела. Вчера я поняла, что дело в Волжском. Да я его начинала этот тендер, но когда мы его проиграли сказала, что здесь всё бесполезно и можно туда не лезть, дальше была не моя инициатива — и Паперно свидетель. И этот тендер меня никак не интересует, я про него забыла (так как есть другие проекты). Буду только рада если Вы его выиграете.

Какую кашу заварила — не пойму до сих пор.

Вывод только один: из-за денег люди готовы продать даже мать родную, не только подставлять друг друга. Это нормально, это закон жизни, я сдала позиции и меня сгноили. Я обязательно должна была через это пройти. Вы сделали проблему из ничего (на пустом месте) очень жаль, что я так поздно об этом узнала. Что либо сделать уже поздно, я поняла, а может так было задумано.

Но возможно Вы перестанете махать шашками в воздухе на пустом месте. Пусть я плохая, пусть все беды от меня, Андрей-то здесь при чём и 39 человек народу, которые сработались и являются сильной дружной командой.

Андрей всем вовремя платил зарплату (неплохую), давал деньги на все расходы, его-то Вы за что подставляете? Он очень добрый и хороший человек. Очень прошу сядьте с ним за стол переговоров и решите все моменты. Не надо Ваших зверских методов. Не нужен Совинком, хоть не душите его, там можно всё исправить. Меня уже давно не интересуют все эти грязные сплетни, дрязги, я от этого устала. У меня есть новое занятие, никаких больших денег мне не надо. Самое смешное, что некоторые люди совершенно не хотят работать. Они поливают друг друга грязью, сплетничают, плетут интриги и целый день ничего не делают — противно.

Я не имею в виду Вас (так сделала для себя вывод).

(Информация мною получена от человека не из нашей фирмы).

Ирина.

PS. Я всегда хотела вытащить фирму. Откуда исходит информация, что дело во мне, я так и не поняла».

Ну что можно сказать об Ирине на основании прочитанного? Психологический портрет вполне определенный — жертва! Она всеми силами пыталась выставить себя обиженной и ущемленной (отказалась от должностей, хотя могла выбрать любую, не получала зарплату, хотя выдавали всем, в том числе ей, и так далее), хотя сама кого хочешь обидит и ущемит, энергии в ней предостаточно. Меня насторожили фразы: «не надо Ваших зверских методов», «Но возможно Вы перестанете махать шашками в воздухе на пустом месте», «Вы сделали проблему из ничего (на пустом месте) очень жаль, что я так поздно об этом узнала. Что либо сделать уже поздно, я поняла, а может так было задумано». У неё, так же как у меня, у Марины и Рената, сложилось впечатление, что Расторгуев со товарищи — марионетки в руках старого седого полковника и действуют по его указке. И что за «зверские методы»? Может, я что-то упустил?! Я вспомнил, как Ирина требовала срочно помириться со старым седым полковником и выполнить все его условия, «иначе будет очень плохо», и сделал вывод, что в беседах с ней он грозился меня люто покарать в случае, если я не сделаю то, что он хочет. Но вышло таким образом, что он продолжает сохранять какой-то интерес ко мне, тогда как её полностью списал со счетов, ибо сдал её со всеми потрохами, и бывшая любовница ему настолько уже неинтересна, что он даже не стал читать её последние письма.

И самое главное, что меня волновало — то, куда, в чьи руки могли ещё попасть написанные Ириной письма. Последствия её писательских изысканий могут быть самыми непредсказуемыми.

Я дал слово святому Иосифу поговорить с каждым сотрудником тет-а-тет, а уж потом делать какие бы то ни было выводы. Следуя своему обещанию, я приехал в свой офис и пообщался со всеми, включая фармацевтов и заведующую складом. Также я принял уволенных — их привёл Паперно, предварительно со мной созвонившись.

Наибольшую тревогу у сотрудников вызывала возросшая дебиторская задолженность и связанные с этим угрожающие звонки и письма от поставщиков. Сотрудники со стажем не волновались, полагая, что директор выкрутится из любой ситуации. А среди недавно принятых, составлявших большинство коллектива, поползли слухи о возможных неприятностях, вплоть до увольнений, закрытия фирмы и банкротства. И вторая группа внесла смятение в ряды первой.

По поводу денежных выплат беспокоились только уволенные. Из которых все без исключения изъявили желание продолжить работу на Совинкоме и выражали обеспокоенность, что за дурацкое недоразумение произошло из-за Ирины (сотрудники были абсолютно уверены, что она — причина всех проблем на фирме). На неё тянули все сотрудники, жалуясь на её неадекват. Если в чем-то были разногласия, то по этому вопросу весь народ высказал редкостное единодушие, единение и согласие. Ирина умудрилась так восстановить против себя коллектив, что даже низовые чины, рядовые менеджеры, шоферы и секретари, в один голос вещали: не хотим! Достаточно было минуты общения с человеком, увиденным впервые, чтобы выяснить тотальное недружелюбие к этой хрупкой блондинке. Даже месяц назад принятые сотрудники считали, что Ирина разваливает компанию, пользуясь своим положением, злобствуя и бесчинствуя. И я, традиционно разделяя и властвуя, немного растерялся, увидев такую сильную диспропорцию противодействующих сил. Выслушав святого Иосифа, в поведении Ирины я видел только женскую слабость, и, чисто по-мужски, всеми силами стремился её защитить. К этому же меня двигало стремление сохранить многополярность в организации. Но после беседы с людьми я растерялся.