Амели Нотомб - Человек огня

Однажды летним днем, за завтраком, Джо сообщил:

— Мне сегодня исполнилось шестнадцать лет.

— С днем рождения! — поздравили его Норман и Кристина.

— Хочешь, отпразднуем? — спросила Кристина позже.

— Нет. Я обычно такие вещи не праздную.

— Чего бы тебе хотелось? — поинтересовался Норман.

Видимо, ответ на этот вопрос у Джо был давно готов, и он выпалил его тотчас:

— Поехать с вами в конце этого месяца на «Человека огня».

— Нет, — ответила Кристина.

Джо даже поперхнулся, настолько он не ожидал отказа.

— Нет, — твердо повторила Кристина, — ты еще слишком молод.

— Каждый год туда ездят даже малые дети! — запротестовал Джо.

— Со своими детьми каждый делает что хочет, — сказал Норман.

— А почему мне нельзя поехать?

— На «Человеке огня», — объяснил маг, — мы принимаем галлюциногены. В твоем возрасте это запрещено.

— В вашем тоже! — выкрикнул Джо.

— Мы знаем, что это незаконно. Только нам это на благо, — сказала Кристина. — Но поверь моему опыту: если употреблять их в твоем возрасте — ад тебе обеспечен.

— Я воздержусь.

— Ты не сможешь устоять перед искушением, — покачала головой Кристина. — И это тебя погубит.

— Ты-то ведь выжила!

— С большим трудом. И чудом.

— Что мне мешает принимать их здесь?

— Здесь их трудно достать. А на «Человеке огня» стоит только протянуть руку.

— Скажите честно, вы когда-нибудь замечали за мной склонность к этой гадости? У меня другие интересы.

— Все так говорят, а потом становятся наркоманами.

Джо понял, что спорить бесполезно. Ошеломленный, он подумал, что целый год живет с законченными психами. Он чувствовал себя рыцарем Господним, которому запретили отправиться в Крестовый поход под тем предлогом, что в Святой земле ему грозит нешуточная опасность отведать нюхательного табака. Непоследовательность взрослых возмутила его до глубины души.

В конце августа Норман и Кристина уехали на фестиваль, оставив дом на Джо.

— Можешь пригласить друзей, если захочешь, — сказала ему Кристина.

— Или подружек, — добавил, подмигнув, Норман.

«Вот медведь», — подумал парень, глядя вслед удаляющейся машине.

В этот месяц все деньги, которые он тратил на цветы, Джо употребил на покупку книг, в которых шла речь о галлюциногенах.

«Норман и Кристина добились обратного результата, — ликовал он. — Я совершенно не интересовался наркотиками, и вот пожалуйста — с увлечением о них читаю».

«Человек огня» продолжается семь дней. Всю эту неделю Джо провел за книгами. Он узнал много нового, что могло ему пригодиться в дальнейшем.

Чета вернулась с таким сияющим видом, что это было просто невыносимо.

— Хорошо прошло? — саркастически поинтересовался Джо.

Ответом ему были невразумительные междометия.

— Понятно. Вы оторвались, — заключил он, чувствуя себя единственным взрослым.

Норман захихикал и ничего не ответил.

— Когда я смогу поехать с вами?

— До восемнадцати лет и не думай, — сказала Кристина, обретя наконец дар речи. — В идеале лучше бы подождать до двадцати.

— Восемнадцать лет, — отрезал Джо с такой твердостью, словно торговался за свою жизнь.

— Ладно, восемнадцать, — согласился Норман.

Еще два года ждать. Для кого угодно это было бы долго. Для Джо — нестерпимо. В шестнадцать лет два года — это целая вечность. Чего он ждал, чего хотел так отчаянно, так неотвязно? Обладать Кристиной. Он был уверен, что добьется своего: просто не мог позволить себе сомнение.

Будь Джо разумнее, он не погряз бы в яростном разочаровании на все эти два года. Он бы поступил, как любой другой в таком положении: за время ожидания набил бы руку. Он познал бы бурные времена ранней юности с ее шалостями, встречами без завтрашнего дня и сладостными утрами после ночных удач.

Джо был без памяти влюблен в Кристину, и это стало для него высоким мотивом, чтобы выхолостить самые сексуальные годы человеческой жизни. Однако тот же довод мог послужить в защиту прямо противоположной гигиены: не лучшее ли доказательство любви — выучиться всему и стать отменным любовником? Велика ли заслуга — подарить избраннице лишь неуклюжий пыл девственника?

Но Джо с шестнадцати до восемнадцати лет отрабатывал гаммы мага так усердно, что впечатал их в свои нервы, освоил изрядное количество новых фокусов, изучил с Норманом сценическую практику, сдал экзамен на водительские права, прочел много книг, трогал себя редко и неумело — короче говоря, жертвовал собой во имя любви, которая ничего от него не требовала.