Амели Нотомб - Человек огня

— Это опять для той женщины? — иронизировали продавцы.

Он кивал надменно, сознавая, что они снисходительно посмеиваются над ним: «Вы видите во мне только мальчишку, который увивается за взрослой женщиной? А я переживаю с этой женщиной упоение, неведомое вам, предвещающее в будущем вершины экстаза. В том возрасте, когда парни наспех перепихиваются с первой встречной соплячкой, я готовлюсь к великим свершениям. Хорошо смеется тот, кто смеется последним».

Кристина поделилась с Норманом своей тревогой:

— Эти цветы, наверно, дорого ему обходятся. Я боюсь, как бы он не разорился. Откуда у него деньги?

— Это чаевые, которые дают ему зрители за фокусы, — ответил Норман: щадя Джо, он не рассказал ей историю о шулерстве в казино.

— Не лучше ли ему приберечь их для себя?

— Послушай, он тратит свои деньги как хочет, и я нахожу его поведение весьма романтичным.

Втайне от нее Норман похвалил мальчишку:

— Отличная идея — цветы. Кристина в восторге.

Джо не мог понять, то ли его старший друг слеп, то ли слишком самодоволен. Он только порадовался, что тот не последовал его примеру и не принялся осыпать свою женщину цветами. И в то же время Джо презирал Нормана за это. «Ты ее не заслуживаешь», — думал он.

Хотя сам знал, что это неправда. В глубине души он был убежден, что из всех мужчин Норман единственный имеет право прикасаться к Кристине. Она была прекраснейшей, он — величайшим, великолепнейшим, мудрейшим. Как смел он, Джо, тягаться с этим человеком? И главное, как мог он воображать, что Кристина, привыкшая к этому человеку, захочет его, Джо?

Парень наблюдал за нравами четы: похоже, они были друг другу верны. Однажды он отважился спросить Нормана:

— Когда ты гастролируешь, женщины, наверно, бегают за тобой табунами?

— Да. Те, что приходят на представления, поджидают меня потом у двери гримерки. От них трудно отделаться: магия сводит их с ума.

— А бывает иногда искушение?

— Нет. Я люблю Кристину, а до нее им всем далеко. Да и до Кристины я многое прожил, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

Джо понимал. Этот ответ возмутил его. «Значит, если бы ты не „прожил многое“ до нее… — сделал он вывод. — Но я-то ничего не прожил и не хочу проживать ни с кем, только с ней одной».

Норман, не понявший истинной подоплеки вопроса, закончил классическим наставлением:

— Наслаждайся жизнью, пока ты молод. Развлекайся со всеми девушками, с какими захочешь. Живи напропалую. Будет что вспомнить в зрелые годы.

Джо сразу после этого разговора покинул дом и пошел пройтись по улице. Норман, удивившись, подумал, не собрался ли мальчишка последовать его совету немедленно.

На самом же деле парень убежал, чтобы не придушить Нормана. Совет привел его в ярость. Он метался по городу, выкрикивая про себя: «Не все молодые ведут себя как свиньи! Если ты такой, я не обязан тебе подражать! Ты мне до того противен, что я отниму у тебя твою женщину — вот как я тебя накажу!» И в то же время он страдал от верности Нормана: его бы возмутило, измени тот Кристине, но это было бы лучшим поводом выступить в роли судьи.

Как обстояло дело в Кристиной, Джо вскоре выяснил. Однажды в отсутствие Нормана в дом зашел красивый парень, тоже жонглировавший огнем. Из своей комнаты Джо слышал голоса, потом звук пощечины и хлопок двери. Он бегом спустился вниз — Кристина вся дрожала.

— И этот мерзавец считает себя другом Нормана! — только и сказала она.

Ее поведение его восхитило, но и глубоко опечалило. «Она выставила вон этого парня, писаного красавца. А я-то вдобавок лицом не вышел». Да, в свои почти шестнадцать Джо не был избалован природой: в зеркале он видел тщедушного мальчишку, не выглядевшего ни на день старше своих лет, к тому же по-юношески неуклюжего. «Кому я такой нужен?»

Однако, несмотря на недостаток общения, случалось, что девушки заигрывали с ним, измышляя для этого нелепые предлоги: «Ты не поможешь мне донести пакеты до машины?» (какая, спрашивается, может быть помощь в таком глупом деле?), или: «Ты не хочешь пойти со мной в бассейн?», или: «Ты не объяснишь мне, как работает этот компас?» Джо и не думал пользоваться случаем и даже не гордился: их авансы вызывали в нем только презрение. Его раздражали все эти, как он их называл, «сучки» или «курицы».

Хуже всего было, когда Норман возвращался из поездок. Джо следил исподтишка за их с Кристиной встречами после разлук, которые всегда были грандиозны. Кристина бросалась на шею своему мужчине, а тот, крепко стиснув ее в объятиях, брал ее лицо в ладони, заглядывал в глаза и приникал к губам долгим поцелуем. Иной раз даже, когда мальчишка делал вид, будто их не замечает, Норман отрывал любимую от пола и бегом уносил на руках в спальню. То, что испытывал тогда Джо, было хуже ревности: ему казалось, будто его просто нет — нет и никогда не будет.