Джоди Пиколт - Обещание

— Когда Крис с Эмили стали встречаться?

— Крису исполнилось четырнадцать, — ответила Гас.

— Вы с Голдами поощряли их отношения?

— Спрашиваете! — пробормотала она.

— Вам кажется, Крис любил Эмили?

— Я знаю, что любил, — решительно заверила Гас. — Знаю.

Но думала она сейчас о своих чувствах к Майклу: несмотря на то что ее тянуло к нему, необходимость противиться этому чувству была сильнее. Вероятно, нельзя из брата с сестрой превратиться в любовников, привнести еще больше любви и преданности и не находить успокоения. «Неужели произошло именно это?»

Джордан прищурился и внезапно осознал, что же не так с этой довольно странной дачей показаний: Гас не смотрела на Криса, откровенно говоря, она намеренно избегала встречаться с ним взглядом. И присяжные, несомненно, это заметили.

— Миссис Харт, — попросил Джордан, — вы не могли бы посмотреть на своего сына?

Гас медленно повернула голову. Сделала глубокий вдох и решительно взглянула на Криса.

— Этот парень, — продолжал Джордан, — которого вы знаете восемнадцать лет, когда-нибудь обижал Эмили Голд?

— Нет, — прошептала Гас, опуская глаза, и быстро смахнула слезы тыльной стороной ладони. — Нет, — повторила она дрожащим голосом.

Гас почувствовала на себе взгляд сына, который молил ее посмотреть на него. Поэтому она подняла глаза и увидела то, чего не могли видеть присяжные: в глазах Криса была мука, губы сжаты от боли. Он видел, что мать лжет ради него.

— Знаю, как вам тяжело, миссис Харт, — Джордан подошел к свидетельской трибуне и положил руку Гас на плечо, нежный и заботливый жест. — У меня последний вопрос. На ваш взгляд…

Гас знала, какой последует вопрос. Она репетировала его с Джорданом Макфи, она прожила его тысячи раз минувшей ночью. Она закрыла глаза, предугадывая слова, которые сделают ее клятвопреступницей.

— Нет!

От этого грубого, резкого вскрика Гас открыла глаза. Джордан обернулся, за ним судья и прокурор — все смотрели на Криса Харта.

— Прекратите! Прекратите немедленно!

Судья Пакетт нахмурился.

— Мистер Макфи, уймите своего подзащитного! — приказал он.

Джордан пересек зал суда и, стоя спиной к присяжным, схватил Криса за плечо.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Джордан, — прошептал Крис, — нам нужно поговорить.

— Остался один вопрос. Потом я попрошу объявить перерыв. Договорились?

— Нет. Мне нужно поговорить с вами прямо сейчас.

Джордан глубоко вздохнул и поднял голову. Похоже, годы практики сделали его способным умело скрывать свою ярость.

— Ваша честь, я могу к вам подойти?

Барри, совершенно ничего не понимая, тоже подошла к столу судьи.

— Мой подзащитный утверждает, что должен немедленно со мной переговорить, — сообщил Джордан. — Мы не могли бы взять короткий перерыв?

Пакетт нахмурился.

— Лучше пусть это на самом деле окажется исключительно важным! — заявил он. — У вас пять минут.

Джордан нашел для них комнатку в суде, не больше камеры Криса.

— Ладно, — не скрывая раздражения, произнес он. — В чем дело?

— Я не хочу, чтобы мама давала показания, — заявил Крис.

— Очень плохо, черт возьми! — воскликнул Джордан. — Она наш лучший свидетель.

— Уведите ее.

— Остался последний вопрос, Крис. Присяжные должны услышать, как твоя мама скажет, что она представить себе не может, что ее сын убил Эмили Голд.

Крис, как будто не слыша, бросил на Джордана сердитый взгляд.

— Я хочу, чтобы ее увели, — настаивал он, — и вызвали в качестве свидетеля меня.

На мгновение Джордан потерял дар речи.

— Ты дашь показания, и дело проиграно!

Адвокаты, как правило, не вызывают своих подзащитных в качестве свидетелей. Прокурору очень легко запутать и подловить подсудимого. Всего лишь один неверный шаг — один беспокойный взгляд, — и даже самый невинный подсудимый покажется присяжным искусным лжецом.

Однако вызывать Криса в качестве свидетеля нельзя было совершенно по другой причине. По собственным словам Криса, он не хотел себя убивать. Любой мало-мальски хороший прокурор тут же вытрясет из него правду. А вся линия защиты Джордана построена на том, что это было двойное самоубийство, не доведенное до конца. Однако у Джордана было тягостное предчувствие, что рассказать собственную версию случившегося — вот чего хочет Крис.

— Выйдешь давать показания, — предупредил Джордан, и на виске у него запульсировала вена, — сядешь в тюрьму. Все просто. Ты свидетель и обязан говорить правду. Я целых четыре дня убеждал присутствующих, что ты собирался вышибить себе мозги, а ты хочешь встать и заявить всем, что и не думал себя убивать. Что тогда станет с моей защитой?