Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

С наступлением темноты я вышел на улицу и нашел таксофон. Вызвал оператора и попросил сделать междугородный звонок в Берлингтон, штат Вермонт. Я специально выбрал такой тариф, чтобы не называть имен. Телефонистка попросила внести депозит в два доллара двадцать пять центов за три минуты разговора. Затаив дыхание, я мысленно молил — хотя в те времена еще не понимал истинного значения молитвы и христианских заповедей — о том, чтобы Джеймс Виндзор Лонгли ответил на мой звонок.

Джеймс Виндзор Лонгли (как и многим персонажам этих мемуаров, я придумал ему псевдоним, чтобы сохранить его личность в тайне). Можете ли вы представить более аристократическое имя? Да что там имя, Джеймс Виндзор Лонгли был аристократ в самом высоком смысле этого слова, настоящий бостонский брамин [58] Бостонские брамины — аристократы, получившие образование в Гарварде. , в шестидесятые он прошел свой долгий путь радикализма.

Но описать Джеймса Виндзора Лонгли только лишь как радикала было бы несправедливо по отношению к нему. Он был из породы куда более жестких революционеров: интеллектуал-идеолог, Джонни-мятежник, восставший против своего класса и всех его привилегий.

Я познакомился с профессором Лонгли, когда участвовал в антивоенном движении. В то время ему было пятьдесят с небольшим, и он, как исключительно яркая фигура, был неизменным лидером любого митинга или демонстрации: стареющий профессор, который, тем не менее, говорил языком радикальных политических преобразований. Студенты просто обожали его. Для них он был отцом революции. Особенно большой популярностью он пользовался среди женщин. И, как и все мы он считал сексуальные победы без последствий одним из преимуществ антиобщественной риторики (тут я хотел бы подчеркнуть, что в вопросах свободной любви я в ту пору был не меньшим радикалом, чем в политике; разница между мной и Джеймсом Виндзором Лонгли заключалась лишь в том, что он был женат).

Как бы то ни было, я видел в Джеймсе Виндзоре Лонгли мудрого наставника, и всякий раз, когда припекало, обращался к нему за советом. Вот и сейчас я оказался в такой ситуации. Так что, когда он ответил, я испытал облегчение. Не открывая всех карт — его телефон мог стоять на прослушке, — я просто намекнул ему, что мне нужно найти тихое место, чтобы залечь на время. Он задал несколько косвенных вопросов: «Это как-то связано с новостями из Чикаго?», из чего я сделал вывод, что он знал о моей возможной причастности к взрыву в оборонном ведомстве. Потом он намекнул, что приезжать к нему в Берлингтон, наверное, не стоит, поскольку федералы не выпускают его из поля зрения.

И тут он сказал:

— Знаешь, моя дочь Элисон (тоже псевдоним) живет в Кройдоне, штат Мэн (название городка вымышленное). И кажется, ее муж сейчас как раз в отъезде, так что я уверен, она сможет приютить тебя на пару дней. Насколько я могу судить, Кройдон — это как раз тихое местечко…

Поскольку из любого города Мэна до канадской границы можно было добраться всего за несколько часов, меня это устраивало как нельзя лучше.

— Спасибо, комрад, — сказал я, записав телефон дочери.

— Удачи, — был его ответ.

Я сделал еще один звонок — на этот раз в «Грейхаунд» — и узнал, что есть автобус, следующий на восток. Три дня я путешествовал с «Грейхаунд» по маленьким городкам, каждую ночь останавливаясь в богом забытых гостиницах, и наконец оказался в Бриджтоне, штат Мэн.

Было около пяти вечера. Я отправился к единственному на весь город таксофону и набрал, телефонный номер, который мне дал Джеймс Виндзор Лонгли. Ответила его дочь, Элисон. Ее голос звучал приветливо, пока я не стал плести небылицы о том, что путешествую по стране, собирая материал для книги, которую хочу написать о Радикальных Соединенных Штатах Америки (в то время я был чересчур самонадеянным), и что ищу местечко, где можно остановиться на пару дней. Слегка приуныв, она сказала, что прежде должна позвонить отцу и мужу и спросить разрешения. «Что за мещанские замашки?» — подумал я, но промолчал. Мне было необходимо как можно скорее убраться с дороги и пересидеть где-то, ожидая дальнейших указаний от Джека Дэниелса.

Прошли долгие двадцать минут, прежде чем раздался ответный звонок таксофона. Это была Элисон.

— Я согласна. Мой отец сказал, что ты отличный парень, а у моего мужа отец при смерти, и он был вынужден уехать, ему сейчас совсем не до меня и моих гостей. Честно говоря, в нашем маленьком городке мне очень одиноко, так что я не возражаю против компании.