Леонид Филатов - Свобода или смерть - трагикомическая фантазия (сборник)

Узнают, что вам не противен уют,
Что лакомки вы и обжоры,
Что все вы женаты и вам не дают
Курить деспотичные жены…

И все-таки вашей дорогой пойдут
Семнадцатилетние мальчики:
В их души заброшены и прорастут
Порочные зерна романтики!..

Романтики, смолите ваши мачты
И задавайте корму лошадям.
Моряк из Ливерпуля,
Идальго из Ламанчи
Кочуют по морям и площадям.

Но мир бродяг неверен и обманчив,
Не верьте в их веселое житье:
Дрожит, как тощий мальчик,
Распятое на мачте
Измученное мужество мое.

Мой друг совсем не думает о смерти,
Но, зная, как спасти меня от бед,
Он молча даст мне сердце,
Возьмет и вырвет сердце —
Спокойно, как троллейбусный билет.

И детям пусть когда-нибудь расскажут
От бед убереженные отцы,
Что, в общем, и у сказок,
Таких счастливых сказок,
Бывают несчастливые концы.

У той страны не существует карты,
Она — как старый кукольный театр.
Там встретит нас шарманщик папа Карло,
Наговорит приветственных тирад.

Как водится, предложит нам раздеться
И скажет: «Утомились — не беда!
Сегодня вы вернулись в ваше детство
И пусть сегодня будет, как тогда.

Оставьте здесь газеты и окурки,
И сплетни о житейских пустяках…»
Старик великолепен в новой куртке
И в полосатых радужных чулках.

Он все смешает — годы, дни и числа,
А возраст вообще сведет на нет —
И будет счастлив тем, что получился
Крамольно-озорной эксперимент.

Он будет рад, что мы не пьем касторки
И видим по ночам цветные сны,
Что наши повзрослевшие восторги
Исполнены все той же новизны.

Потом, как в детстве, радостен и светел
Растает он в волшебном далеке.
Как в детстве… Но тогда я не заметил
Заштопанную дырку на чулке…

Несложен мир. Совсем несложен —
Мир прост. Он, в принципе, таков,
Что может быть легко разложен
На мудрецов и простаков.

Мы — простаки. Мы в жизнь бежим.
Мы верим в хлеб, в любовь и в книги.
И не подсчитываем миги,
Что составляют нашу жизнь.

И год, как день… И день, как миг.
Мы жмем сквозь беды и невзгоды
И экономим чьи-то годы
За счет непрожитых своих.

А мудрецы глазеют вслед,
Их жизнь скупа и неразменна —
В ней ни рассвета, ни разбега,
Ни взлета, ни паденья нет.

Жизнелюбивы и юны,
Они хохочут, как фальстафы,
Но их начала, как фальстарты, —
Однообразны и скучны.

Не знать бессонниц. Пить до дна.
И жить, сомненьями не мучась.
Неужто это все же мудрость?
Неужто все-таки она?..

Неужто можно тот же путь
Пройти спокойно и без спешки?
Неужто скажет кто-нибудь,
Что не Колумбы мы, а пешки?..

Неужто с жертвенным огнем
Несемся мы, как дурни с торбой,
Дорогой хоженой и торной,
Где без огня светло как днем?..

Остановиться ли? Остаться?
Но в нас бесчинствует азарт:
Уж коль рванули мы со старта —
То нам никак нельзя назад.

Мы выдыхаемся, устав, —
Мы — жертвы глупого азарта, —
Но, умирая, шепчем: «Старт!»
И верим: не было фальстарта!..

Ну вот наконец закончился
Итоговый ваш урок,
И вот, обретая отчество,
Шагнули вы за порог.
Не знает никто, не ведает,
Кем быть и куда спешить…
Пусть кто-нибудь посоветует:
Как дальше на свете жить?..

Задай-ка свои вопросы вы
Любой из ученых глыб —
Ньютоны и Ломоносовы
Ответить вам не смогли б!..

Учебники до сих пор малы,
Чтоб все это разрешить,
И нету в природе формулы,
Как надо на свете жить.

Из тыщи людей, наверное,
Найдется один чудак,
Который в одно мгновение
Расскажет нам, что и как.

Как надо ходить по улице,
Как надо варить и шить.
Но знает ли этот умница,
Как надо на свете жить?..

Моря гудят криком чаечным
Яростней ярмарки.
А в них не спят — в них качаются
Ялики, ялики…

Вдоль по пляжу шествует она —
Нефертити, царская жена.
И в смешной панаме рядом — он,
Неприлично толстый фараон.