Вячеслав Овсянников - Одна ночь (сборник)

— Четвертый взвод! — закричал Горячев. — У вас тут что? Колхозное собрание? Президиум заседает? Тайное голосование за закрытыми дверями? Галопом к телефону! Папа требует. Николай Кирьяныч не в духе. Орет в трубку, так что у меня чуб на затылок сдуло. Снимет с вас стружечку. Давай, давай, взводный, крути педалями, привыкай!

Загинайло пошел в дежурку к телефону. Отрапортовав, как положено, услышал в трубке резкий голос комполка Колунова. На него обрушился поток грубых оскорблений: «Загинайло! Мать твою! Сопли жуешь! Почему до сих пор в батальоне? ЧП, подарочек мне на именины, на весь город прогремели, в газетах трезвон, что было и чего не было, а ты прохлаждаешься! Какой ты, в такую мать, командир взвода! Ты и на флоте, наверное, где-нибудь в штабе терся, к адмиралу примазался. Крыса корабельная! Живо на Петроградскую! Чтоб через пять минут был на месте! Хоть на самолете! Хоть на оленях! Меня это не касается!» — комполка, оборвав возражения Загинайло, бросил трубку.

Делать нечего. Надо было отправляться на Петроградскую, на Большой проспект, где находился ювелирсклад. Но на чем? На метле? Городской транспорт — это когда доберешься! Загинайло пошел в гараж во дворе. Там другой водитель, не Чумко, а Жвардин, ремонтировал служебную развалюху. Перепачканный, как черт, Жвардин только сплюнул на бетонный пол злым плевком. Какое там ехать! Он уж полгода пытается вдохнуть жизнь в этот проклятый луноход, но пока никаких признаков движения в этой груде металлолома он не наблюдает. Загинайло вернулся в батальон. Дежурный Горячев, цыганский барон (так его звали в батальоне), объявил ему радостную весть: что Загинайло подбросит на место командир третьего взвода Гриша Русланов. На мотоцикле Яицкого. Сам старшина не может сесть в седло, радикулит разыгрался, а вот доверяет своего «зверя» Русланову, тот автомобилист, парашютист, эквилибрист, каскадер и хрен знает кто еще. Гонщик, ас, мигом домчит. На юридическом в университете учится, пятый курс, так что он тут недолго задержится, полетит орел за облака, только его и видели. А профессор по истории права там знаешь кто? — заключил вопросом говорливый дежурный. — Тоже цыган! Как я! Самый умный народ в мире — цыгане! Запомни это хорошенько! — гордо и высокомерно проговорил Горячев, вскинув свою черно-курчавую голову с жесткой, как у жеребца, шевелюрой, которую он брезговал покрывать каким-либо головным убором.

Загинайло, криво усмехаясь своей мрачной усмешечкой, подошел к Горячеву вплотную и заглянул ему в глаза твердым и тяжелым взглядом.

— А вот скажи, мой брат Петр умный был человек? А, Горячев, что ты думаешь на этот счет?

Горячев отшатнулся, смущенный.

— Петро был ножевой парень, смелый, риск любил. Он как цыган был. Наше племя. Сумасшедший, бешеный. Только не так, как этот буйвол Бурцев. Петро умный был. Вот с Гришей Руслановым они друзья были.

— Ладно. Где твой юрист-эквилибрист? — потребовал Загинайло.

— Пора ехать.

Горячев не успел ответить. Вошедший в дежурку крепыш в мотоциклетном шлеме и кожаной куртке с милицейскими погонами, тоже старший лейтенант, звонко и мажорно спросил:

— Барон! Где мой пассажир? Конь запряжен, копытами перебирает! А! Будем знакомы. Русланов, командир третьего взвода. Рад видеть. Командир четвертого? Давно, давно хотел руку пожать!

— Рукопожатие Русланова было горячим и сильным. Этот крепыш кипел неисчерпаемой энергией, излучал оптимизм, при этом был вежлив и деликатен. Он сразу расположил к себе тяжелую и недоверчивую душу Загинайло.

— Друг моего брата мой друг, — ответил он. — Ты о Петре мне еще должен рассказать. Ну, потом, посидим спокойно и расскажешь. Поехали, значит. Четыре дня у вас, а столько уж всего, как в пробоину валит, темные у вас тут дела.

— Да. Чего-чего, а тьмы у нас тут хватает, — согласился Русланов.

— И тьмы и мрака. Роман? Рома? Пошли, Рома. Шинель застегни на все пуговицы, продует. Замерзнешь в коляске, как сосулька. Ветрюга с залива.

Оба командира взвода вышли из батальона на улицу. Там уже стоял готовый к поездке «зверь» старшины Яицкого, могучий мотоцикл с коляской.

Пулей домчались. Ювелирсклад, вход со двора, подвальное помещение, три, одна за другой, железных двери, замки, решетки, сигнализация. Как грабители могли проникнуть? Как произошло убийство? Непонятно. Все двери на склад — нараспашку. Оба командира взвода вошли беспрепятственно. Постовой милиционер, сержант Кантимиров, сидит себе на стуле, задрав сапог, изучает развернутую во всю ширь газету. Заметив вошедших Загинайло и Русланова, он зевнул, убрал газету, лениво накрыл лысый лоб козырьком.