Себастьян Фолкс - Неделя в декабре

— Сегодня здесь настоящий Бедлам, — сообщил Терри. — Все на нервах. Однако, леди и джентльмены, прежде чем начнется прямая трансляция из «Собачьего бунгало», давайте поприветствуем нашу специальную гостью, женщину, которая знает о живом телевидении больше, чем едва ли не любой из живущих на этой планете людей, — да, прелестную, неотразимую Агнету Кинг!

Решено было, что, пока Лиза торчит в «Бунгало», в студии ее должно подменять какое-то гламурное существо, а Агнета Кинг, поднявшаяся от «метеодевушки» до дикторши, подходила для этой роли в самый раз.

— Хорошо, любовь моя, — сказал ей Терри, — на кого ты сегодня ставишь? Не забывай, получить приз может только один из участников игры. И давай-ка я напомню тебе, что это за приз — на случай, если ты вдруг забыла! Бесплатное годовое лечение от болезни, которой страдает победитель, в отдельной палате «Парк-Вью», лучшей из клиник Англии, плюс сказочный четырехприводный «шерман-патфайндер», стоящий больше пятидесяти тысяч фунтов стерлингов!

— Ну, я думаю, победителем должен стать Алан, верно? — сказала Агнета.

— То же самое говорят и букмекеры, — сообщил Барри Ливайн. — Хотя некоторые ставят и на Сандру. И кстати, о девушках, я бы тоже потратился на… Впрочем, давайте посмотрим прямую трансляцию из «Собачьего бунгало», присоединимся там к нашей прелестной… Лизе!

На экране появилась одетая в тяжелую меховую шубу Лиза: она стояла рядом с «Бунгало», держа у рта микрофон.

— Господи, мальчики, знали бы вы, какая тут холодрррррыга! У меня ладони в ледышки обратились!

— Да, Лиззи, судя по тому, как подрагивают холмики под твоим свитером, холод там и вправду немалый, — сказал Терри О’Мэлли. — Итак, прежде чем мы перейдем к делу, давайте узнаем, как наши игроки справились с последней терапевтической задачей. Да, пришло время огласить результаты ТЗ. Вперед, ребята! Выкладывайте!

Финн глубоко затянулся «планом». Происходившее на экране постепенно складывалось в классический эпизод передачи. Пятеро финалистов имели, на его взгляд, равные шансы, и исход игры мог определиться тем, у кого из них сильнее воля к победе. Первыми были оглашены результаты страдавшего слабоумием старика Престона. Когда ему удавалось сосредоточиться на призе, Престон обращался в соперника довольно сильного, однако временами он, как выразилась Агнета, «зажимался». «Какой-то он несексуальный, верно?» Руководство Седьмого канала уже пожалело о своем решении поэкспериментировать со стариком.

Следующей шла измученная хронической депрессией Сандра. Похоже было, что сути своей терапевтической задачи, состоявшей в том, чтобы попробовать два дня обходиться без лекарств, она просто не поняла. Однако Сандра настаивала на том, что «страстно жаждет» победы. Валери, биполярную больную, жизнь в «Бунгало» привела, судя по всему, в состояние эйфорическое. Она безостановочно говорила, и егозила, и то и дело перебивала сама себя, перескакивая с одной мысли на другую. Остальные игроки, увидев, что Валери направляется к ним, старались уклониться от встречи с ней.

Наиболее сильным бойцом выглядел шизофреник Алан. Правда, несмотря на постоянные понукания судей, он не выказывал воли к победе, демонстрации коей они от него добивались. Теперь Алан большую часть времени разговаривал с людьми, которых никто, кроме него, не видел. Разговаривал громко, рассудительно, а на поступавшие к нему из реального мира указания Лизы и иных судей явно злился. И все же, несмотря на такую его несговорчивость, в Алане ощущалась личность, способная внушать уважение.

— Да, надо отдать ему должное, — сказал Барри Ливайн, — что-то в нем есть, в нашем Алане.

Агнета Кинг с ним согласилась:

— И этого у него не отнимешь, Барри.

Тут в двери дома позвонили, и Финн спустился вниз, за пиццей. Дверь в кабинет отца стояла открытой, однако кабинет пустовал. За стеклянной филенкой другой двери, ведшей в гостиную первого этажа, Финн различил мать — она лежала, сбросив туфли, на софе. Рядом с ней стояла пустая винная бутылка, глаза были закрыты. Финн дал доставщику пиццы 5 фунтов на чай (за пиццу платить не нужно было — он имел в пиццерии открытый счет) и бегом вернулся наверх.

Откусив кусок неизменной «Маргериты», он быстро прокрутил вперед рекламу. При всей его личной преданности программе «Это безумие», ее популярность не переставала удивлять Финна. Нескольких людей невеликого ума, не способных толком вести беседу и страдавших серьезными личностными расстройствами, запирали в одном доме, и телекамеры наблюдали за их бессмысленными препирательствами. Они делили друг с другом гостиные и спальни, где веселого было мало: и освещение дома, и сделанные там зернистые видеозаписи ничем порадовать глаз не могли. Правда, в происходившем присутствовал элемент соревнования, которое могло бы придать всему большую драматичность, но Финну так и не удалось понять, в чем одному из соперников следовало превзойти всех прочих. Временами ему казалось, что победу обеспечивает игроку не что-то сказанное или сделанное им, а просто-напросто то, насколько сильно он стремится к победе — или уверенно говорит об этом: убеди судей в том, что тебе страх как хочется победить, и ты победишь.