Джонатан Бейн - Фанатка

На мгновение прикрыв глаза, Дина припомнила номер в гостинице Мэдисона и все, что она там делала. И как ей хотелось большего. Как она потом сожалела, что не получила свое прямо там, сразу же. Питер бы уступил. Он дал бы ей все, что бы ей захотелось.

Но в ту минуту она считала, что меньше сейчас — значит, больше потом. А тогда было довольно и намека на то, что их ожидает. Достаточно было подразнить — и убежать. Как жаль…

Очнувшись от воспоминаний, Дина встряхнула головой, подумав, что задержалась тут куда как дольше, чем рассчитывала. Она выпрямилась в кресле и положила на стол записную книжку. Питер ее утром найдет. Затем Дина взяла стикер и нацарапала на нем короткую записку.

«Спасибо, что поделились», — написала она.

— Милый, ты не видел мой браслет?

Одетая в очередной из многих своих деловых костюмов — тот, в котором она казалась Питеру наиболее привлекательной, — Джулианна торопливо подошла к мужу, который как раз приготовился «провожать девушек на работу», и привалился к кухонному столу. Она взяла у него из рук бумажный кофейный стаканчик и сделала глоток:

— Нигде не могу найти браслет.

— Когда ты видела его в последний раз?

— Я уверена, что снимала его перед сном. Положила на твой ночной столик, как обычно.

Питер усмехнулся:

— Может, мы его ночью случайно сбросили?

— Да я под кроватью первым делом смотрела. — Джулианна указала на стаканчик с очень знакомым логотипом: — В доме кофе не осталось?

— Нет, просто этот вкуснее, чем у меня получается. Так сказать, топливо для работы.

— Новая скверная привычка?

— Она мне нужна, — твердо заявил Питер.

— Тогда завтра утром купи крепкий кофе с молоком и булочку с бананом для меня. Я тоже могу обзавестись новой дурной привычкой.

— Слушаюсь, мадам, будет исполнено.

Джулианна снова забрала у него кофе, сделала еще глоток:

— Определенно, этот крепче.

— Ты собралась?

Джулианна обернулась взглянуть на дочь, одетую и готовую идти в школу. Громко вздохнув, снова повернулась к мужу.

— Я помню: браслет, — сказал он. — Не волнуйся, я его найду.

На полпути к кабинету Питер остановился поправить фотографию в рамке на стене. Снимок остался с вечеринки, которую устроил издатель «Анжелы по прозвищу Ангел», чтобы отпраздновать прибытие книги из типографии на склад. Скромное мероприятие было устроено в пиццерии на Второй авеню, приглашено около двух десятков друзей. Однако это был один из счастливейших дней в жизни Питера.

Он рассмотрел фото, вгляделся в лицо Джулианны. Как она смотрит на него — с такой гордостью, с таким чувством… Любой бы желал, чтобы на него всегда так смотрела любимая женщина. В тот вечер на ней было черное вечернее платье, ее роскошные волосы распущены, и Джулианна была умопомрачительно красива. На запястье блестел ее любимый браслет — единственное украшение, которое она тогда надела. Никакие украшения не сделали бы ее еще краше.

Майк стоял сбоку, улыбаясь в объектив. Его помощница Сандра поместилась между редактором книги и владельцем издательства. Казалось, что в зале полно народу — лица, лица…

И тут Питер заметил ее.

Позади всех. Ее глаза, ее черные волосы…

Питер снял фотографию со стены, чтобы лучше рассмотреть. Наклонил, чтобы не бликовала под лампой, прищурился, удивляясь, как же он не обратил на Дину внимания тогда, на вечеринке. И засмеялся над собственной взвинченностью. Померещится же!

Никакая это не Дина.

Всего лишь увеличенная картинка с обложки, которую повесили на стену. Просто глаза такие живые, что на миг показалось: это именно Дина среди приглашенных.

Как будто она уже и тогда была настоящей.

Все еще посмеиваясь, Питер открыл дверь в кабинет — и мгновенно заметил то, что лежало у него на столе.

Он буквально почувствовал, как кровь отливает от лица. Голова поплыла — от волнения и от крепкого кофе. Поставив чашку на стол, Питер взял в руки свою старую записную книжку, прочел записочку Дины. Перечитал раз, второй — и в конце концов смял ее, швырнул в сердцах на пол.

Принялся расхаживать по комнате, сжимая в руке записную книжку. Краска снова густо залила лицо. Питер пролистал книжку, бросая краткий взгляд на одну, другую, третью записанную мысль. Казалось, все это было так давно — целую жизнь назад. Из книжки вдруг выпал вложенный между страниц листок бумаги — кружась, как мотылек, он опустился на пол.