Джонатан Бейн - Фанатка

Та скудная одежда, что была на Бритни, стаивала с нее, как верхний слой мороженого в вазочке в жаркий летний день. Ее тело размягчалось, становилось текучим, оно захлестывало Питера, точно волна, топило его во мгле, и запах ее пота был пьянящим.

Крепко зажмурив глаза, молясь о том, чтобы все это ушло, пропало, он мысленно увидел светофор; свет бесконечно менялся: зеленый — красный, зеленый — красный, зеленый — красный. Неправильно. После зеленого должен загореться желтый и лишь затем уже — красный. Но здесь желтого не было, лишь эти два: зеленый — красный. Внезапно дошло: оно же в обратном порядке.

Все время задом наперед, черт бы его побрал.

Отстранив Бритни, Питер встал.

— Извини, — сказал он, чувствуя, как вращается зал вокруг него, как душит его обман. — Я не могу.

— Вызвать ли вам такси?

Еще один «элеватор» — проявляет заботу о клиенте, который оставляет тут деньги. Весь из себя вежливый-вежливый.

Питер отмахнулся от предложения. Прислонился к стене, ткнулся пылающим лбом в холодный черный мрамор.

Постояв так, немного пришел в себя и побрел наконец домой.

Пепельница, полная окурков, свидетельствовала, что Пола Росси просидела за компьютером всю ночь. Проводила имя Джеффри Джонатана Холливелла по базам данных, выискивая сведения об аресте, ордере на арест, неоплаченных штрафах за нарушение правил дорожного движения, решении о заключении в тюрьму — хоть что-нибудь. Ничего этого Росси не обнаружила.

А вот то, что она разыскала, порядком ее удивило.

Возможно, ее удивили аккуратные упаковки наркотиков, которые Росси нашла чуть не в каждой комнате в доме Холливелла, или наличность в его сейфе в офисе. Двести сорок восемь тысяч долларов. Недурная сумма, что лежит под рукой на случай непредвиденных обстоятельств. Или же Росси подивилась немного на юную проститутку, что явилась в дом Холливелла на следующий вечер после убийства, не зная, что ее щедрый клиент уже мертв. Задав ей вопросы, Росси узнала, что девчонке всего пятнадцать. Она получала от Холливелла две с половиной тысячи долларов за два часа раз в две недели и потратила их на портативный компьютер, дорогой плеер, мобильный телефон последней модели и кучу модной одежды. Девчонка плакала и умоляла не сообщать родителям. Росси отпустила ее с Богом, не стала даже учить уму-разуму, понимая, что соплячка все равно слушать не станет. Жертвы редко слушают разумные советы.

Но вот что было воистину удивительно: мистер Холливелл был совсем не из тех, кто становится чьей-либо жертвой.

И тем не менее его убили. Странно.

— Эх, — вздохнула детектив Росси, доставая из пачки последнюю сигарету. Как быстро они кончаются. Прямо досадно. Однако ей нравилось смять пустую пачку и ощутить, насколько та податлива и беспомощна в ее пальцах.

Росси закурила. Последнее общественное место, где можно покурить спокойно, — если, конечно, ты служишь в полиции. Кто из коллег арестует тебя за курение в этом самом общественном месте, когда ты делаешь такую вот собачью работу? Черт возьми, и почему вместе с полицейским значком сотрудникам не выдают пачку сигарет без фильтра и фляжку со спиртным? Работать в полиции Нью-Йорка — и не пить, не курить?

«Пускай извинятся за такой недосмотр», — подумала она, глядя на слова «Угон автомобилей» на своем мониторе.

Росси начала курить поздно, уже выйдя из подросткового возраста. Ей было двадцать четыре, когда она впервые за много лет оказалась в баре одна: в тот день она обнаружила своего первого мужа в постели со своей младшей сестренкой. Бармен предложил ей сигарету. Он ей много чего предложил в тот вечер. Росси все приняла. Сейчас она даже под дулом пистолета не вспомнила бы, как звали парня, но первую сигарету она помнила хорошо. Скверно она пошла, та сигарета.

Росси внимательно прочитала отчет об угоне автомобиля.

Имя водителя: Джеффри Холливелл.

Имя пассажира: Майк Левин.

— Ах-ха, — вздохнула она опять.

Возможно, причиной тому был кофе.

В доме его совсем не осталось, и Питер рискнул выйти глотнуть где-нибудь любимого напитка. Например, в заведении «Старбакс» неподалеку. Их теперь много стало в Нью-Йорке — буквально за каждым углом.

Кофе оказался крепким — гораздо гуще и темней, чем Питер когда-либо пил, по крайней мере чем ему помнилось. Скорей всего, он сам заваривал кофе неправильно: слишком много воды, или слишком старые зерна, или же он их слишком тонко молол.