Ирина Касаткина - Одинокая звезда

– Настя, не мели чепуху! – сердито сказала Лена, забираясь к ней в палатку. – Первая брачная ночь будет у меня, когда я вступлю в брак, и не раньше. Так и скажи всем любопытствующим.

Потом она отправилась на поиски Димы – и нашла его возле речки. Дима набрал целую гору хвороста для большого костра и приготовился все это тащить в лагерь.

– Дима, я не могу, – сказала Лена, помогая ему связать хворост веревкой. – Извини, но сегодня не получится.

– Не можешь или не хочешь?

– Не могу. Понимаешь, момент такой.

– А, – кивнул он и посмотрел куда-то вверх. – Понимаю. Это ты только сейчас обнаружила?

– Только сейчас.

– Ну, что ж. – Он хмуро взглянул на нее и отвернулся. – Значит, не судьба.

И, взвалив на спину вязанку, молча пошагал в лагерь. Лена побрела следом, поднимая по дороге сухие веточки. Вид у него даже сзади был такой огорченный, что у нее защемило сердце.

– Димочка, – попыталась она подлизаться. – Можно тебя поцеловать? Ну не сердись!

Он опустил вязанку на землю, приблизился к ней и, зажав ее лицо между ладонями, с силой произнес:

– Нет! Нельзя!

У Лены упало сердце. Вот оно! Он больше не любит ее, он в ней разочаровался. Она не оправдала его ожиданий.

– Ты меня разлюбил? – замирая, спросила она.

– Лена, я люблю тебя больше жизни! Но любовь – она живая, пойми! Она рождается, растет, становится зрелой. Она не может стоять на месте.

– И умирает?

– Да, и умирает. И только от нас зависит, умрет ли она вместе с нами или раньше нас. Лена, я взрослый мужчина, это ты у нас в девочках-отличницах задержалась. Твоя медаль тебе застит свет. Да получишь ты ее – куда она денется? Твою маму знают же во всех инстанциях. И в институте за тебя будут кричать – она же там профессор.

– Дима, почему ты со мной так разговариваешь?

– Потому что ты меня разочаровала! Да-да! Ты мне сейчас солгала насчет такого момента. А я всегда считал, что ты обманывать вообще не способна. Только никакого момента нет – с тобой все в порядке. И ты это прекрасно знаешь. Лучше бы ты просто сказала: «Не хочу!» И то мне было бы легче, чем так.

– Дима, я не солгала.

– Ой, Лена, не надо! Не усугубляй! Не заставляй меня думать о тебе хуже, чем есть.

– Повторяю: я не солгала! Момент сегодня, действительно, неподходящий. Просто ты не о том подумал.

– Да? Тогда скажи, в чем дело. Что-то случилось?

– Случилось. Но я не могу сейчас ничего объяснить – не имею права. Завтра, когда вернемся домой, объясню.

– Нет, ты мне сейчас же все расскажешь! Не сойдешь с этого места, пока не расскажешь! Говори, в чем дело?

– Понимаешь, мне Селезнева сказала, что весь лагерь думает, будто у нас с тобой сегодня первая брачная ночь. Вот я и решила их разочаровать, – попыталась она отвертеться.

– Лена, не надо! До нас в лагере никому нет дела. Каждый занят только собой. Больше половины девчат с ребятами сговорились спать вместе. Селезнева здесь ни причем. Говори правду!

– Не могу! Димочка, пожалуйста, не спрашивай, очень прошу! Поверь мне на слово. И вообще – если ты меня любишь, давай с этим еще подождем. Да, тебе восемнадцать, а мне только шестнадцать, я девочка – но я же в этом не виновата. Если ты взрослый, то должен меня понять.

– Да, пожалуй, ты права. – Дима отпустил ее и поднял вязанку. – Ладно, расти дальше. Но завтра ты мне все расскажешь. Ты меня здорово заинтриговала.

На огромной поляне ребята расчистили от травы большой круг. Под руководством физрука аккуратно сложили найденный хворост – получилась довольно высокая пирамида. Часть хвороста они положили неподалеку, чтобы подбрасывать, когда основная масса сгорит. По их подсчетам, должно было хватить до середины ночи.

Поужинали, сели вокруг костра и по команде физрука с трех сторон запалили пирамиду. Она занялась сразу и стала видна насквозь. Языки пламени, жадно пожирая сухие веточки, быстро побежали вверх, и скоро вершина пирамиды стала выстреливать в небо целые снопы искр. Всех, сидевших впереди, обдало таким жаром, что они быстро-быстро поползли подальше от огня.

Наконец все уселись, обнялись и залюбовались костром. Пляшущие языки огня, взлетающие в небо сотни золотых звездочек, треск сгорающих сучьев завораживали. Звездное небо над головой, темные стволы сосен, лица ребят, озаренные пламенем костра, и ночная темнота сразу за освещенным кругом – все казалось призрачным, нереальным. Будто перенеслись они на много веков назад – в те далекие времена, когда не было на земле цивилизации и только костер согревал людей и светил им в ночи.