Виталий Павлов: Герцеговина Флор

- Ну что ты возишься со всяким старьем? — донесся голос мамы из соседней комнаты. — Уже половина двенадцатого!

- Еще немного, еще немного! Я должна приготовить сюрприз! Любовь Петровна будет счастлива.

- Какая Любовь Петровна?

- Ну Орлова же! Орлова!

- Какая Орлова? «Я из пушки в небо уйду… Диги- диги-ду, диги-диги-ду»? — напела мама песенку из фильма «Цирк», которая была популярна в тридцатые годы.

- Ну конечно, а какая же еще?!

- Девочка моя, опять ты за свое! — вздохнула мать.

- Да разве она…

- Жива, конечно, жива! — не дослушав, закричала Лора и опять, в который раз, повторила то же самое место песни.

Однако через какое-то время стихли звуки и этого старого фоно. Погасло окно в комнате Лоры, и только уличные фонари продолжали нести свою вахту на уснувших аллеях Герцеговины Флор.

С самого утра следующего дня по всему чувствовалось, что вечером всех ждет что-то необычное. Официанты были еще более предупредительны, чем обычно, и загадочно улыбались, обитатели Герцеговины все время перешептывались, глядя на сидящую за угловым столиком звезду советского кино. Но наиболее подозрительной была суета, которая творилась вокруг зрительного зала. Туда что-то то и дело вносили, кто-то громко командовал: «Дайте больше света!» или «Поправьте контровой!». И еще оттуда то и дело доносилась музыка. С Орловой тоже все были как никогда вежливы и внимательны, хотя это и было нормой здесь. Но уже с завтрака все начали ее поздравлять. Ей подносили изысканные букеты, дарили сувениры или просто говорили комплименты. Кинозвезда улыбалась в ответ, грациозно протягивала руку для поцелуя и привычно, но очень достойно принимала поздравления.

Подобные дни случались в Герцеговине довольно часто. То и дело кто-нибудь из обитателей праздновал если не день своего рождения, то день своего публичного дебюта или очередную годовщину со дня знаменательного события — выхода в свет пластинки или, как в данном случае, фильма. Последним таким событием был праздник по поводу очередного переиздания лучших композиций Гленна Миллера. Виновник торжества вышел на эстраду в элегантном смокинге, держа в руках свой знаменитый тромбон. Лучший из существующих оркестров был на сцене. Достаточно сказать, что за роялем сидел Каунт Бейси, а первой трубой был Дизи Гилеспи. К великому Гленну то и дело присоединялись не менее великие Элла Фитцджеральд и Луи Армстронг. Обитатели Герцеговины танцевали до утра, а тромбон маэстро, кажется, был горячим, как сковорода, которую весь вечер держали над огнем. Да, в каком-то смысле здесь привыкли к таким дням, но тем не менее каждый раз ждали их с нетерпением и готовились основательно. Местное ателье работало день и ночь, создавая шедевры портняжного искусства, наподобие знаменитого платья с висюльками, в котором Марлен Дитрих покорила весь мир. Загадочная и вечно прекрасная Марлен на вечере, посвященном выходу в свет фильма «Голубой ангел», вновь вышла на сцену в нем, и эффект был потрясающим. Но сегодня Марлен будет среди зрителей, а какой костюм она выберет — мужской или женский, — знала только она.

Наконец торжественный и желанный миг настал. Ресторанный зал был празднично оформлен. Посуду из изысканного английского фарфора заменила посуда из серебра. Ее выставляли только в самых исключительных случаях. Вместо верхнего света на каждом столе зажгли свечи. Официанты были в крахмальных манишках и фраках, а каждое блюдо представлял сам шеф в невиданной величины колпаке. Каждое его появление встречалось аплодисментами. Блюда были не только изысканными, но и экзотичными. Чего стоили перепелки, нафаршированные зернами гранатов, или знаменитая гурьевская каша с плодами цитрусовых и манго! То и дело провозглашались тосты в честь виновницы торжества. Мужчины пили стоя. Оркестр вновь состоял только из звезд, а дирижировал им Дунаевский-старший.

После трёх перемен блюд сделали перерыв в еде и дали фильм именно в том варианте, в котором он в первый раз увидел свет. Зал хохотал и аплодировал, в некоторых местах многие подпевали звезде, а после финальных титров устроили овации героине и режиссеру. Они вместе поднялись на маленькую эстраду и тепло поблагодарили собравшихся. Затем вновь вернулись к застолью. Подали горячее, а потом десерт. Вкатили торт в форме пушки, на дуле которой стояла танцовщица в цилиндре. Шеф специальной лопаткой срезал фигурку из марципана и передал на стол к виновнице торжества. Все время требовали шампанского, и оно немедленно появлялось. Когда веселье достигло своего апогея, мощный луч пополз по сцене и высветил хрупкий силуэт девушки в искрящемся длинном платье. Зал затаил дыхание. Лицо певицы прикрывала вуалетка, а сама шляпка была маленькой и изящной, как изделие из мастерской Тиффани или Картье. Отзвучало вступление, и Лора запела. Уже после первых слов песни зазвучали аплодисменты, а закончилось все овациями. Хлопали долго, кричали: «Браво!», бросали на сцену цветы. Лора спела еще несколько песен из фильма «Цирк», а потом из «Веселых ребят». И после каждой песни аплодисменты и крики «Браво!» подолгу не утихали. Потом, наконец, все смолкло, и какое-то время все сидели, как бы вдыхая аромат промчавшегося мимо прекрасного прошлого.