Виталий Павлов: Герцеговина Флор

— Знаю. И очень завидую этой певице.

- Кстати, вы очень хорошо знаете эту девушку! Да-да, очень!

- Но я не знаю ни одной начинающей певицы!

- Вы правда не догадываетесь, о ком идет речь?.

Лора не успела ответить, потому что мужчина с

орлиным профилем аккуратно отодвинул от нее первого советского джазмена и заговорил, грассируя:

- Я здесь совсем недавно, но уже очень много слышал о вас. Признаюсь, мои ожидания более чем подтвердились. Я очень, очень рад за вас! И поверьте Моему опыту, вас ждет прекрасное будущее.

- Но позвольте, Александр Николаевич, голубчик! Ведь третьего дня вы говорили нашей прелестной дебютантке абсолютно те же слова! — в разговор вступила невысокая женщина с горящими глазами, называющая себя, непонятно почему, Верой Холодной.

- Рррразве?! — удивился мужчина.

- Ну конечно! Вы еще просили ее спеть что-нибудь из ваших песен.

- Я? Спеть?!

— «В бананово-лимонном Сингапуре…» — улыбаясь, сказала Лора. — Мы еще вместе пели!

- Неверрроятно! Как я мог это забыть? — удивился мужчина.

- У вас натурально склеррроз! — позволила себе подшутить над господином во фраке дама в длинном платье свободного покроя.

Ее наряд дополнял длинный шелковый шарф. Она взяла Лору под руку и отвела в сторону. Дама говорила с едва заметным французским акцентом.

- Уж поверьте мне, я точно знаю, кто здесь настоящий, а кто только выдает себя за людей нашего круга. Например, этот господин совсем не Вертинский, а его аккомпаниатор. Да, он похож на Александра внешне. Этот крючковатый нос, этот благородный череп. И говорит грассируя, и поет! Но ростом он намного ниже натурального Вертинского. Кстати, я его очень хорошо знала, он неоднократно был у нас с Сережей. Сейчас настоящий Вертинский живет в Америке. Там в Массачусетсе есть точно такая же Герцеговина Флор. Я бывала там. Мило. Очень мило. Особенно осенью. Все эти сумасшедшие американцы ездят в Новую Англию смотреть листопад. Кстати, здешний климат мне нравится гораздо больше. У них там прелестная компания. Какие люди, какие имена! Но самозванцы тоже есть. Да-да! И много! Самозванцы всегда нас преследовали и преследуют. Однажды в Питере мы шли с Сережей мимо одного клуба и увидели там мою афишу. Вернее, афиша была совсем не моя, но на ней была моя фотография и главное — имя! Вы представляете, я иду и читаю о том, что в это самое время я, Айседора Дункан, выступаю на сцене этого клуба. Представляете? Поразительная наглость! И вы знаете, что мы сделали? Мы пошли туда! Зал был набит битком, мне это понравилось, Сержу — нет. Он всегда меня ревновал к славе. Но потом его узнали, и нам дали столик у эстрады. Он раздавал автографы до того времени, пока эта толстая нахалка не появилась на сцене. Если бы это была пародия, я бы не обиделась, но это была — порнография! Сначала это нас веселило, но потом я поняла, что меня, вернее, эту самозванку может увидеть кто-то из критиков и тогда- прощай моя репутация!

Она отпила глоток шампанского.

- В общем, я сняла туфли и вышла на сцену. У меня даже не было концертного платья! Но русская публика быстро поняла, кто из нас настоящая Айседора, — она грациозно забросила длинный конец шарфа назад. — А этот господин — аккомпаниатор Вертинского. Правда, самый настоящий.

Шампанское начало действовать, и голоса присутствующих стали громче. Теперь уже мало кто слушал, в основном все говорили.

- Я никогда не боялась ничего, кроме мышей! — говорила дама с пером на шляпе. — Мышеловки у меня стоят повсюду, одну я поставила даже в платяной шкаф, и надо же, забыла, протянула руку, чтобы взять туфли, а она — раз… Вы полюбуйтесь на мой палец!

- Когда я записал свою первую пластинку, я просто-напросто водил грузовики! А сколько меня потом зажимали за то, что я танцую во время пения?! На юг мне дорога была заказана! — говорил полный брюнет в больших темных очках, которого очень легко можно было принять за Элвиса Пресли.

Пружина вечера раскручивалась. Оркестр играл буги-вуги, потом танго, потом рок-н-ролл. Отдыхающие с одинаковым успехом танцевали все подряд. Естественно, разговоры тоже не смолкали.

- Для того чтобы организовать настоящий «саспенс» в кино, надо просто знать психологию человека, и все! Лично меня душевая кабинка всегда приводила в трепет.

Я использовал это в «Психозе», и теперь нет ни одного фильма ужасов, чтобы там кого-то не убили в ванной! — Это говорил маленький мужчина с большим животом и крупным носом — вылитый Альфред Хичкок.