Джон Ирвинг - Человек воды

— Сегодня вечером тебе звонила Бигги, — сказала она.

Трамперу вдруг захотелось выпустить очень симпатичный пузырек воздуха.

— И чего она хотела? — спросил он, завидуя тому, как легко может общаться угорь.

— Поговорить с тобой.

— Она ничего не передавала? С Кольмом все в порядке?

— Она сказала, что они собираются уехать на уикэнд, — зевнула Тюльпен. — Так что, если ты позвонишь и никого не будет дома, не беспокойся.

— Так вот для чего она звонила, — произнес Трампер. — И ничего не сказала про Кольма?

— Она сказала, что ты обычно звонишь по выходным, — ответила Тюльпен. — А я этого и не знала.

— Ну, я звоню обычно из студии, — сказал Трампер. — Просто чтобы поговорить с Кольмом. Я считал, что тебе ни к чему слушать…

— Ты скучаешь по Кольму, Трампер?

— Да.

— А по ней — нет?

— По Бигги? — Да.

— Нет, — сказал Трампер. — По Бигги я не скучаю.

Тишина. Он рассматривал аквариум в поисках болтливого угря, но так и не смог отыскать его. «Смени тему пузырьков-разговоров, — велел себе он. — И побыстрей».

— Ральф хочет бросить этот фильм, — сказал он, но она продолжала пристально смотреть на него. — Помнишь, «На ферме»? Последние съемки никуда не годятся. Да и весь замысел слишком примитивен…

— Знаю, — кивнула Тюльпен.

— Он уже говорил с тобой? — спросил Трампер.

— Он хочет снять некий личностный фильм, — сказала она. — Да?

— Да, — ответил он; он коснулся ее груди, но она отодвинулась в сторону и повернулась спиной, сжавшись в клубок.

— Он хочет сделать что-то замысловатое, — сказала Тюльпен. — О внутреннем мире человека и без политики. Нечто более личностное, верно?

— Точно, — ответил обеспокоенный Трампер. — Кажется, он сказал тебе больше, чем мне.

— Он хочет снять фильм о тебе, — сказала Тюльпен.

— Обо мне? — переспросил Трампер. — Но что можно снять обо мне?

— Что-то очень личностное, — пробормотали она в подушку.

— Что именно? — закричал Трампер. Он сел и насильно затащил ее к себе на колени.

— О том, как расстроился твой брак, — сказала Тюльпен. — Понимаешь, дать полное представление. О том, как мы ладим с тобой… Взять интервью у Бигги — понимаешь, что она об этом думает… Взять интервью у меня, — добавила Тюльпен. — Что я обо всем этом думаю…

— Ну и что ты об этом думаешь? — заорал он; он пришел в бешенство.

— Мне кажется, что идея неплохая.

— Неплохая для кого? — с отвращением спросил он. — Для меня? Своего рода психотерапия? Он собирается содрать с меня шкуру?

— Это тоже не такая уж плохая мысль, — сказала Тюльпен; она села рядом и коснулась его бедра. — У нас хватит на это денег, Трампер…

— О боже!

— Трампер! — произнесла она. — Если ты и в самом деле не скучаешь по ней, то что тебя так задевает в этом?

— При чем тут задевает? — сказал он. — У меня теперь другая жизнь, так к чему копаться в прошлом?

— Какая другая жизнь? — спросила она. — Ты счастлив, Трампер? Ты куда-то движешься? Или ты счастлив там, где ты есть?

— У меня есть ты.

— А ты меня любишь? — спросила она.

А он подумал о пузырьках бирюзового угря! Они подняли ужасный водоворот, и другая рыбина отплыла от них.

— Я не хотел бы жить ни с кем другим, — сказал он.

— Но ты скучаешь по Кольму. Ты скучаешь по своему сыну.

— Да.

— А знаешь, ты можешь завести себе другого, — сердито сказала она. — Хочешь завести ребенка, Трампер? Знаешь, ведь я могу подарить тебе ребенка…

Он ошеломленно посмотрел на нее:

— А ты хочешь?

— А ты? — закричала она на него. — Я могу родить его тебе, но ты должен по-настоящему захотеть его! Ты должен дать мне понять, что тебе от меня нужно, Трампер. Как ты можешь жить со мной, когда я даже толком не знаю тебя!

— Я не знал, что ты хочешь ребенка.

— Я говорю не только об этом, Трампер.

— Мне казалось, — сказал он, — ты стремишься к спокойствию, вроде как к независимости; по-моему, ты не хотела чересчур сближаться со мной.

— Но ты сам хотел именно этого, разве нет?

— Да нет же! Я хотел от тебя совсем другого.

— А чего ты хотел от меня?

— Ну… — Он замялся; пузырьки получились слишком тяжелые, чтобы всплыть на поверхность. — Того же, чего тебе хотелось самой, Тюльпен.

Но она уже отвернулась от него.

— Ты хочешь, чтобы все было спокойно, да? — спросила она. — Никаких обязательств и обязанностей, полная свобода…

— Черт побери! — не вытерпел он. — Ты действительно хочешь ребенка?

— Сперва захоти ты, — сказала она. — Я не собираюсь выдвигать требований. Я могу потребовать, Трампер, но только когда буду иметь право, — сказала она, глядя на него снизу вверх. — А вот можешь ли ты?