Джон Ирвинг: Человек воды

Напротив, через неубранный стол, сидел Ральф, водрузивший руку на живот Мэтью.

— Знаешь что, Тамп-Тамп, — сказал он. — Мы должны снять фильм прямо здесь в Мэн. В конце концов, здесь что-то вроде замка…

И он принялся излагать свой новый проект фильма «Аксельт и Туннель». Он уже все обдумал и спланировал. Они поедут в Европу, как только Трампер закончит писать сценарий; кинокомпания в Мюнхене, конечно, возьмет на себя обязательство поддерживать их. Они берут с собой жен и детей, правда, Богус настоятельно рекомендовал Ральфу оставить пса Лума дома. Они даже попытались включить в состав группы в качестве оператора Коута. Но Коута это не заинтересовало.

— Я всего лишь фотограф, — заявил он. — И мой дом в Мэн.

Разумеется, у Богуса мелькнула черная мысль, что Коут не желает принимать участие в их фильме из-за Бигги. Богус смутно чувствовал, что Бигги все еще осуждает его, но когда он обмолвился об этом Тюльпен, то был огорошен ее ответом.

— Если честно, — сказала она, — то я рада, что Бигги с нами не поедет.

— Тебе не нравится Бигги? — удивился он.

— Дело не в этом, — возразила Тюльпен. — Разумеется, Бигги мне нравится.

И теперь это прежнее замешательство накатило на Богуса, словно пьянящая волна.

Пора было ложиться спать. Гости с трудом ориентировались в расположении комнат верхнего этажа офомного особняка Пиллсбери, то и дело теряясь в коридорах и вваливаясь в чужие спальни.

— Где я сплю? — постоянно спрашивал Ральф. — О господи, отведите меня туда…

— Подумать только, до Throgsgafen остался всего лишь один день, — с грустью произнес Коут.

Бигги только уселась на унитаз в своей ванной комнате, когда туда ввалился Богус. Как всегда, он оставил дверь открытой.

— Какого черта ты здесь делаешь, Богус? — возмутилась она, пытаясь прикрыться.

— Я только хотел почистить зубы, Биг, — оправдывался Богус. Казалось, он забыл, что они больше не женаты.

В раскрытую дверь заглянул удивленный Коут.

— Что он тут делает? — спросил он жену.

— Полагаю, чистит зубы, — ответила Бигги. — Ради бога, закрой, по крайней мере, двери!

После того как все, казалось, разобрались со своими комнатами и расположились на ночлег, в коридоре появился голый Ральф. Через открытую дверь спальни за ним было слышно, как Мэтью пытается выяснить, что он собирается делать.

— Я не собираюсь ссать в окно! — орал он. — В этом долбаном замке полным-полно туалетов, и я намерен найти хотя бы один!

Бигги любезно провела голого Ральфа в нужное место.

— Я страшно извиняюсь, Бигги, — пробормотала Мэтью, торопясь догнать Ральфа с трусами в руках.

— Es ist mir Wurst! — ответила ей Бигги и ласково дотронулась до животика Мэтью.

Если бы Трампер находился рядом, то он бы понял австрийский диалект Бигги. «Ничего страшного», — сказала она, однако буквальный перевод был таким: «Для меня это просто сосиска».

Но Трампера не было там, где он мог бы это услышать. Он проводил блаженные минуты в объятиях Тюльпен; на самом деле он был слишком пьян, чтобы оценить всю божественность мгновения, но, когда все закончилось, с ним произошло странное: он обнаружил, что сидит на кровати с широко раскрытыми глазами. Рядом с ним сладко спала Тюльпен, а когда он благодарно поцеловал ее ногу, она лишь улыбнулась во сне.

Однако уснуть он не мог. Он принялся покрывать тело Тюльпен поцелуями, но она на них не реагировала.

Совершенно проснувшись, Трампер встал и тепло оделся, сетуя, что до утра еще далеко. Пройдя на цыпочках в комнату Кольма, он поцеловал сына и подоткнул ему одеяло, он сходил проверить младенцев, потом начал прислушиваться к дыханию взрослых, но ему показалось этого мало. Пробравшись на цыпочках в спальню Бигги и Коута, он увидел, как они спят, тесно обнявшись. Коут проснулся.

— Следующая дверь в конце коридора, — пробормотал он, решив, что Богус ищет ванную.

Бродя по коридору, Богус наткнулся на спальню Ральфа и Мэтью и заглянул к ним. Ральф лежал растянувшись на животе и свесив с кровати руки и ноги. Поперек его широченной волосатой спины лежала спящая Мэтью, похожая на хрупкий цветок на навозной куче.

На первом этаже Богус открыл стеклянные двери в бильярдную и впустил внутрь свежий воздух. Было очень холодно, с залива надвигался туман. Трампер знал, что где-то посреди залива находится пустынный скалистый остров, именно его он сейчас и увидел то возникающим, то исчезающим в тумане. Но если долго смотреть не мигая, то начинало казаться, будто остров плывет по волнам, поднимаясь и падая, а присмотревшись еще пристальнее, можно было различить вздымающийся дугой плоский хвост, с такой мощью шлепающий по волнам, что даже собаки заскулили во сне. — Привет, Моби Дик! — прошептал Трампер. Гоб заворчал, а Лум вскочил на ноги, затем снова рухнул.