Фелисьен Марсо - Кризи

— Здесь же Снежина, — говорит она.

Снежина?

— Она на кухне. Но может войти.

— Отправьте ее за покупками.

Я совершенно отчетливо вижу, как в глазах Кризи возникает дерзкий ответ. Возникает. Но не звучит. Я двигаюсь и церемониальным тоном произношу:

— Хочу вас попросить оказать мне одну услугу. Не будете ли вы столь любезны предоставить в мое распоряжение на один час Снежину?

Там, в ее зеленых глазах, вспыхивает огонек любопытства.

— А что вы собираетесь с ней делать?

Я замечаю на груде пластинок телефонный справочник с указанием адресов. Ищу улицу Шарон. Нахожу на ней некого Кутле. Кутле Ф. Без каких-либо других уточнений.

— Мне нужен еще конверт. И лист бумаги.

Огонек любопытства все еще не погас. Кризи протягивает мне конверт и листок бумаги.

— Я хочу попросить ее доставить письмо вот этому господину…

Имя его я уже успел позабыть. Снова смотрю в справочник.

— Ах да, господину Кутле.

— Вы… вы с ним знакомы?

— Нет, совершенно не знаком.

— А что же тогда вы ему напишете?

— Ничего. Я кладу в конверт чистый лист, все очень просто. Для меня он представляет интерес лишь потому, что живет на улице Шарон. На другом конце Парижа.

— Ну нет!

Я надеялся, что мне удастся рассмешить Кризи. Она не засмеялась. Но оживилась. Это уже результат.

— Чистый лист, но ведь это глупо. Нужно написать в нем… минутку… напишите: все раскрыто, бегите…

— Представьте себе, что этот человек и вправду… Нет, нет, я не хочу, чтобы это лежало на моей совести. Я, пожалуй, напишу…

Весь холод, лед, изморозь между нами рассеялись. Кризи тянет меня за руку, опускает стол, чтобы я мог писать.

— Я напишу: прошу вас позвонить по неотложному делу туда-то…

Этого недостаточно, я это чувствую.

— Представьте себе выражение его лица… Или скажем… И я подпишу: Иешуа.

Я пытаюсь убедить себя, что выдумка Иешуа неотразима. Оказывается, нет. Оживление Кризи спадает на глазах.

— Снежина не может и двух слов связать по-французски. Она ни за что не найдет.

— Я вызову по телефону такси. Такси отвезет ее и привезет обратно.

Кризи смотрит на меня. Между нами опять возникает какое-то отчуждение.

— Вы же не можете отказать мне в этой услуге.

Кризи зовет Снежину. Объясняет ей. По-испански.

На быстром и отрывистом испанском. Сам не знаю почему, но от этого испанского мне становится как-то не по себе. Передо мной как бы возникает другая Кризи, неведомая мне субстанция Кризи, та жизнь Кризи, о которой я ничего не знаю. Я выхожу на террасу. Вижу, как по безлюдной улице едет такси. В том, как оно движется, сквозит неуверенность, оно продвигается вперед какими-то скачками, рывками, словно шофер не верит собственным глазам, не верит, что забрался так далеко. Посреди пустынной улицы он похож на таракана, заблудившегося на плиточном полу кухни. Я выхожу вместе со Снежиной на улицу. Она надела серое велюровое пальто, на лице застыло сосредоточенное и серьезное выражение. Я объясняю водителю, куда ехать. Снежина садится в такси, кладет сумочку на колени, потом опускает руки на сумочку. Тут я начинаю беспокоиться. Снежине лучше не отдавать письмо лично в руки этому Кутле. Пробую ей объяснить, что этого делать не следует. Напрасный труд. Она твердит: «да, да», но совершенно очевидно, что она не понимает ни слова из того, что я ей говорю. Я хочу забрать письмо, которое находится у нее в сумочке, но она сопротивляется и забивается в дальний угол машины. Наконец, мне это удается. Я передаю письмо водителю. Я прошу его вручить письмо консьержке и этим ограничиться. «Хорошо», — отвечает таксист. Снежина говорит: «Vamos!» Но водитель догоняет меня.

— Послушайте, ведь в таком случае даме не обязательно ехать со мной.

— Нет, нет, обязательно.

Таксист мрачнеет. Это довольно молодой человек, круглоголовый, в кожаной куртке.

— Вы что, не доверяете мне?

До чего же сложна иногда жизнь.

— Я вам доверяю, но эта дама должна съездить на улицу Шарон.

— Если вы мне не доверяете, то лучше сразу сказать.

Потом он вздрагивает. Снежина хлопнула его по плечу и говорит: «Vamos!» «Ладно, — говорит водитель, — ладно, я молчу». Он прямо как Кризи. На секунду заинтересовался моей проблемой. Но теперь она его больше уже не интересует. Такси уезжает. Снежина успевает сделать мне в окошко какой-то знак рукой. Я прохожу мимо консьержки. И та смотрит на меня из своего аквариума. Я снова в квартире. Я бегу к Кризи. Нет, что-то здесь не то, но что? Обнимаю ее. Она напряжена. Целую ее в шею. Шея напряжена, позвонки затвердели. Я пробую ее расшевелить. Она сопротивляется. Нет. Нет. Трясет головой. Обеими руками упирается мне в грудь, отталкивает меня.