Уильям Бойд - Нутро любого человека

Я: Совершенно верно. Налейте себе выпить.

Они наливают, рассаживаются со стаканами по двум креслам номера, а я пристраиваюсь на краешке кровати. Включаю радио и пытаюсь найти джазовую станцию, — Роза спрашивает, сколько стоит номер. Предлагаю нам всем раздеться.

Когда мы оказываемся голыми, настроение девушек автоматически изменяется — теперь они привычно кокетничают. С радостью замечаю в себе признаки достойной эрекции. Джакинта спрашивает о резинках, я говорю, что у меня их полон ящик. Подхожу к Розе и заключаю ее в объятия, как если бы мы собирались потанцевать под похрустывающую джазовую музыку. Пытаюсь поцеловать ее, но она говорит: „Без поцелуев“. Сходимся на 5 долларах за порядочный поцелуй, с языками, и я получаю мою пятидолларовую покупку. Теперь я уже сильно возбужден, мы с Розой падаем на кровать, я нашариваю презерватив. Роза могла бы быть красивой девушкой — во всяком случае, более красивой, — если бы сбросила фунтов двадцать. Жирок, которым она обросла, искажает черты ее лица, делая щеки непривлекательно пухлыми. Мы совокупляемся, я очень быстро кончаю. Тем временем, Джакинта включает телевизор. Роза спрашивает, можно ли принять душ, и удаляется в ванную комнату. Я сижу на смятой постели, глядя на Джакинту, потом опускаю взгляд на мой одрябший член, — во всем моем теле нет ни унции эротического интереса. Джакинта поворачивается ко мне.

ДЖАКИНТА: Знаешь, ты похож на одного малого из „Сержанта Билко“. Смуглого — как его там? — Папарелли.

Я: Большое спасибо.

ДЖАКИНТА: Ты из города?

Я подхожу к ней. Она почти и не отрывает глаз от экрана, но протягивает руку и несколько раз тянет меня за конец. С близкого расстояния ее тело выглядит нездорово бледным: я вижу хрупкие полоски ребер, в темных глазах Джакинты отражается серый квадрат телеэкрана. Я отхожу, наливаю себе выпить. Роза появляется из ванной, распаренная, розовая, с полотенцем вокруг талии. „Отличное у них мыло“, — сообщает она. Теперь в душ уходит Джакинта. Роза наливает себе большую порцию джина, закуривает сигарету и взглядывает мне в глаза. „Ну, как делишки, Логан?“. „Отлично“, — отвечаю я. „Ночь только начинается“.

Мы смотрим фильм, вестерн, улегшись втроем в постель — по моей просьбе, я изображаю кусок мяса в сэндвиче из проституток. Время от времени я беру руку одной из женщин, кладу ее на мой член, и женщина без особого энтузиазма подергивает его. Я отвердеваю, тянусь к Джакинте, но та говорит, что хочет посмотреть фильм, у нас еще вся ночь впереди. Я зарываюсь носом в большие груди Розы, однако и та отодвигает мою голову, чтобы не мешала смотреть.

После фильма Джакинта сосет меня (15 долларов) и я, окончательно отвердев, натягиваю презерватив. Твердым-то я остаюсь, но несмотря на чуть ли не часовые старания, кончить никак не могу. И в конце концов, выбираюсь наружу.

ДЖАКИНТА: Когда два мужика и одна девушка, лучше. Бесплатный совет.

Я: Почему?

РОЗА: Два мужика всегда что-нибудь да придумают — больше разнообразия.

ДЖАКИНТА: Ага. Если берешь двух девушек, одна всегда просто сидит, пальцами крутит. Ну, разве что они лесбианские штуки проделывают.

РОЗА: И потом, подумай, если с тобой другой мужик, расходы пополам, а так ты сам за девушку платишь.

Я: Думаю, что мысль о другом мужчине в постели с нами, — чужаке со стоящим членом, — меня бы обескураживала.

РОЗА: Не будь таким брезгливым.

Я: Благонравным.

РОЗА: Да каким угодно.

ДЖАКИНТА: Так давно ты в городе, Логан?

Я: Я здесь живу.

РОЗА: Может, закажем чего-нибудь?

Мы заказываем сэндвичи (когда их приносят, девушки скрываются в ванной). Едим, разговариваем, пьем (я к этому времени уже прилично нарезался) и курим. Потом признаемся друг дружке, что несколько приустали и забираемся в постель. Когда Роза с Джакинтой засыпают, меня охватывает по-настоящему глубокое чувственное возбуждение — я ощущаю себя получившим своего рода эротическое откровение. Их бока соприкасаются с моими, я слышу их дыхание, обоняю исходящие от них запахи мыла, сигаретного дымка и спиртного. Снаружи на Шестой то нарастает, то спадает рокот машин, взвизгивают сирены, ночь занимается своими делами. Все кончено. Аланна ушла в прошлое, — я могу начать сначала.

Утром Роза расталкивает меня. Время еще очень раннее — нет даже шести, — а она уже одета. „Мне надо идти“, — говорит она. Я выволакиваюсь из постели, — Джакинта так и спит, — нахожу бумажник (засунутый за радиоприемник на прикроватной тумбочке). Даю 150 долларов — я действительно ей благодарен. „Можно я сигареты заберу?“ — спрашивает она. „Оставь пару пачек Джакинте“. От двери она говорит: „Увидимся, — в любое время, Логан“. И целует меня. Я оставляю дверь чуть приоткрытой, смотрю, как она неторопливо уходит по коридору.