Эрик Сигал - Однокурсники

Черты лица у Чета Бигелоу были грубыми и резкими — казалось, именно с него лепили всю ту шеренгу трофейных статуэток, которые выстроились на письменном столе, разделяя двух мужчин.

— Ну, профессор, — начал он, — как я понял, у нашего мальчика Джастроу трудности по вашему предмету. Наверное, вы не понимаете, какие нагрузки испытывают наши ребята во время футбольного сезона.

— Если честно, мистер Бигелоу, это не моя забота. На самом деле меня больше всего удивляет тот факт, что Джастроу взял латынь в качестве основного предмета.

— Послушайте, профессор, вы ведь не хуже моего знаете университетские правила. Парню ведь нужно иметь в дипломе иностранный язык, чтобы выпуститься. Так?

— Но почему латынь? Зачем вашему драгоценному полузащитнику вообще понадобилось брать древний язык, который гораздо труднее любого современного языка?

— Не такой он и трудный, если у вас правильный преподаватель, — пояснил Бигелоу.

— Что?

— За эти годы у нас сложились великолепные отношения с большинством из ваших ребят-классицистов, — пустился в воспоминания Чет. — Например, Генри Данстер — просто потрясающий. И конечно, мы ему тоже кое в чем помогали.

— Тренер Бигелоу, боюсь, вы меня не поняли.

— Ладно, Тедди, зайду с другой стороны. Если у вас вдруг появилось много студентов, желающих изучать латынь, то вам приходится нанимать больше преподавателей. Я прав?

— Мне не нравятся ваши намеки, — с недовольством произнес Тед.

— А на что я, по-вашему, намекаю, профессор?

— Разумеется, я всего лишь какой-то болван из Гарварда. Но из ваших слов я все же понял: раз футбольная команда увеличивает нам набор, присылая пустоголовых тупиц, то мы, в знак благодарности, должны смотреть сквозь пальцы на то, что они бездельничают.

Повисла тяжелая тишина. Тренер молча уставился на Теда. А затем улыбнулся.

— Вы прекрасно знаете правила игры, профессор. И я предлагаю вам идти к себе и играть по правилам. Ведь, насколько мне известно, вы еще не получили постоянную должность при нашем университете. Поэтому и для вас, и для нас очень важно, чтобы этот сезон сложился удачно.

Тед выпрямился во весь рост.

— Хотите войну, тренер, — прошептал он, — вы ее получите. Завтра — экзамен за половину семестра. И если Джастроу его завалит, то вылетит отсюда к чертовой матери.

— Это вы так считаете, Тедди. И не забудьте, вы имеете дело с человеком, который за шесть сезонов еще никому не проиграл.

На следующее утро Джастроу вовсе не явился сдавать экзамен. Как только все закончилось, Тед Ламброс тут же помчался в Барнс-холл и попросился на прием к декану гуманитарного факультета.

— Тони, прошу меня извинить, что врываюсь подобным образом.

— Все в порядке, — ответил декан. — На самом деле, можно сказать, ваш приход был кое-кем предсказан.

— Тренером Бигелоу?

Декан кивнул.

— Да, Чет чересчур уж опекает своих ребят. Как бы там ни было, присядьте и расскажите обо всем по порядку.

Тэтчер внимательно слушал обвинительные речи Теда. Лицо его постепенно хмурилось. Помолчав немного, он сказал:

— Послушайте, Тед, мне не кажется, что завалить Джастроу на экзамене — это самый разумный способ справиться с ситуацией.

— Вы видите какой-то другой выход?

Декан развернул свое кресло на девяносто градусов и стал смотреть на парк Виндзор-грин за окном.

— Ладно, — задумчиво произнес он, — как ярко выразился Джон Мильтон: «Но может быть, не меньше служит тот высокой воле, кто стоит и ждет».

Затем он снова повернулся к Теду и посмотрел на него.

— Мильтон был слепым, когда писал это. Но я-то нет.

Декан Тэтчер задумался над таким ответом, после чего мило улыбнулся.

— Тед, хочу сказать вам кое-что, но это между нами. Вы же знаете, как высоко я вас ценю. И я верю, вас ждет исключительно многообещающая карьера на академическом поприще.

— А какое это имеет отношение к моему профессиональному будущему?

— Самое непосредственное.

— Может, объясните мне, если не затруднит?

— Послушайте, — ответил декан, не теряя терпения, — вы явно не понимаете. Если Джастроу не сможет играть, то моя голова слетит вместе с вашей.

— Но почему? Вы-то постоянный профессор. У вас бессрочный контракт.

— У меня к тому же трое детей и ипотечный кредит. Мне могут навечно заморозить зарплату. Вы должны понять, что выпускники Кентербери — очень мощное объединение. И они питают весьма сильные чувства к своему университету.