Эрик Сигал - Однокурсники

Разговор, как и предполагалось, зашел о теннисе. Бантинг шутливо попенял Теду за то, что он все время увиливает от многочисленных приглашений «прийти и немного постучать». Тед весело ответил, что проржавел насквозь, занимаясь переездом и подготовкой к лекциям, и вряд ли теперь сможет, пусть даже символически, противостоять Бантингу.

— О, а я уверена, он просто скромничает, Сара, — с жаром вмешалась в разговор Дотти Бантинг. — Готова поспорить — он даже играл за университет.

— Нет-нет, что вы, — запротестовал Тед, — куда мне до наших звезд. Теннис — один из немногих видов спорта, где гарвардцы действительно хорошо выступают.

— Да, — согласился Кен, — именно парень из Гарварда выиграл у меня в финале пятьдесят шестого года в соревнованиях Всеамериканской студенческой ассоциации спортсменов-любителей.

Сам того не желая, Тед разбередил самую больную рану в спортивных воспоминаниях Бантинга. И Кен начал вербально истекать кровью.

— Я ведь должен был выиграть. Но этот Джейсон Гилберт — такой хитрющий, как все ньюйоркцы. У него в запасе были такие коварные удары.

— Никогда не знала, что ньюйоркцы какие-то особенно «хитрющие», — сказала Сара. — Я ведь тоже из Манхэттена.

— Конечно, Сара, — извиняющимся тоном быстро произнес Бантинг. — Но Гилберт — наверное, раньше он носил другую фамилию — именно такой, ну, вы понимаете, настоящий еврей.

Наступило неловкое молчание. Сара откинулась на спинку стула, чтобы ее муж сказал что-то в защиту своего однокурсника по Гарварду. Но Тед явно затруднялся с выбором слов, и она снова заговорила:

— Джейсон принадлежит к выпуску тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, как Тед и я.

— О, — сказала Дотти Бантинг. — Вы его знали?

— Не очень хорошо, — ответила Сара, — но он встречался с некоторыми девушками из моего общежития. Он был очень хорош собой.

— О! — сказала Дотти, желая услышать подробности.

— Слушайте, — оборвал ее Кен, — а что случилось со стариной Джейсоном? Его имя совсем пропало со страниц журнала «Мир тенниса».

— Я слышал, он уехал жить в Израиль, — ответил Тед.

— В самом деле? — Бантинг ухмыльнулся. — Должно быть, он там очень счастлив.

Тед посмотрел на Сару умоляющим взглядом, чтобы она подсказала ему нужные слова. Но на этот раз она тоже растерялась. И не нашла ничего лучше, как сменить тему.

— Этот десерт просто изумительный. Ты обязательно должна дать мне рецепт.

Напоследок им достался самый крепкий орешек из всех — археолог Фоули с каменным лицом и его такая же непробиваемая супруга. Сара несчетное количество раз пыталась условиться с ними о встрече. Но у них постоянно были какие-то предварительные договоренности. Вконец отчаявшись, Сара сказала:

— Пожалуйста, назовите любой день, когда вы свободны. Нам все равно.

— Очень жаль, дорогая, — бодрым голосом ответила миссис Фоули, — в этот день мы тоже заняты.

Сара аккуратно повесила трубку и обернулась к Теду.

— Ну и черт с ними, у нас есть три из четырех. Этого должно хватить.

Если отбросить мысли о коллегах, то жизнь в Кентербери нравилась Теду все больше и больше. Он радовался тому, что Сара постепенно приспособилась к сельскому окружению, а также оценила богатство классического отдела в библиотеке Хиллиер. Она читала все свежие журналы от корки до корки и за обедом обычно вкратце сообщала ему о том, что происходит нового в науке о Древнем мире.

Студенты были от него в восторге, и он отвечал им тем же. Его лекции по древнегреческой драме собирали столько народу, что остальным преподавателям отделения и не снилось, и это, разумеется, не могло не льстить его самолюбию.

Восторженные отзывы о его преподавательском мастерстве вскоре дошли до деканата. И Тони Тэтчер решил, что настал благоприятный момент, чтобы узнать мнение всех членов отделения и ввести Теда в штат. Он добился положительного ответа от эллиниста, латиниста и историка. А археолог даже кивнул в знак согласия.

Все должно было пройти без единого сучка, если бы не тот случай с юным Крисом Джастроу.

Возможно, при определенных обстоятельствах это было бы трогательное зрелище — мускулистый Адонис в оранжевом свитере без воротника, украшенном буквой «К», спящий на солнце подобно могучему льву.

Но к несчастью, все происходило посреди урока латинского языка, который вел Тед. И это зрелище его нисколько не тронуло, а совсем наоборот.

— Проснитесь, Джастроу! — прикрикнул он.

Кристофер Джастроу медленно поднял красивую голову и посмотрел на Теда сквозь приспущенные веки.