Махмуд Теймур - Рассказы арабских писателей

Ханафи проглотил слюну и, взглянув на шейха Абдуль Хади, попросил:

— Составьте мне заклинание, которое откроет мне двери к благам жизни. У меня есть немного денег, возьмите их.

Шейхи переглянулись.

— Сохрани свои деньги, о человек. Ты останешься у нас.

Ханафи боялся поверить неожиданному счастью:

— У вас?!. Что же я буду делать?

— Нам нужен слуга, который будет подавать кофе и чай. Мы будем платить тебе, кормить и одевать тебя. Что ты на это скажешь?

Ханафи вздохнул свободно. На душе старика стало легко и радостно. Петля, которая была накинута на его шею и готова была вот-вот задушить его, в одно мгновение оказалась разрубленной. Волнуясь, он пробормотал:

— Что я скажу?.. Я?.. О мой господин, аллах благословит вас. Я — ваш слуга.

— Ханафи, ты наденешь эту белую одежду и красную чалму, эти башмаки, опояшешься вот этим зеленым поясом… Ты будешь подавать посетителям и посетительницам кофе или чай… Проявляй к ним уважение и будь во всем покорен. Остерегайся подорвать наш авторитет недостойным поведением… Будь внимателен и осмотрителен, берегись неосторожных выражений, которые могут повредить нашему высокому положению… А теперь вот что: сейчас мы покидаем Каир и отправляемся в Заказик. Там прекрасные люди, но среди них есть много несчастных женщин. Они нуждаются в нашей помощи. Помоги носильщикам перенести вещи. Подай нам кадильницы. Быстрее, быстрее! Мы можем опоздать на поезд…

Паровоз засвистел и тронулся с места… Ханафи, ты всю дорогу смотрел в окно вагона и видел мелькающие леса, поля, голубое небо.

— Ханафи, это — город Заказик. Мы арендовали здесь дом.

Встречая шейхов на станции и на дороге, люди останавливались и долго смотрели им вслед. Их взоры особенно привлекали огромные чалмы шейхов. И ты, Ханафи, был с шейхами, радостный, спокойный, признательный своим благодетелям.

Вот и дом, арендованный шейхами. На нем уже висела вывеска, гласящая: «Дом для излечения мужчин, женщин и детей от всех болезней».

Ханафи, ты жил в новом городе, среди неизвестных тебе людей. «Принеси кофе, чай… Подойди к посетительницам!» — то и дело говорили тебе.

Ты видел женщин дородных и худых, маленьких и высоких, блондинок и брюнеток, красивых и безобразных, женщин, завернутых в изящные шелковые ткани, и женщин, одежда которых поражала крикливостью… Все они прибегали к услугам шейхов…

Женщины приходили в этот дом, чтобы шейхи изгнали из их тела злых духов, приворожили мужей, уничтожили соперниц, разогнали печаль и заботы.

А кадильница, о Ханафи! Курения распространяли чудесный запах! Они заставляли тебя вспоминать молящихся людей, восхищенных величием аллаха.

Каждый день, каждый час повторялось одно и то же. Со слезами на глазах входила больная.

— Что с тобой, женщина? — обращался к ней шейх Абдуль Хади.

— Спина у меня болит, о шейх.

— У тебя сильные боли? — с сочувствием спрашивал он. — Ты испытываешь страдания?.. Дай мне руку… Позволь проверить пульс.

Больная протягивала ему руку, и он начинал ее исследовать кончиками пальцев, потом сжимал и гладил. Пробормотав что-то, Абдуль Хади говорил:

— Покажи ступню. Нет, всю ногу. Обе ноги.

Больная колебалась, потом, желая выздороветь, разрешала исследовать ноги. И шейх повторял все сначала. Он прощупывал их кончиками пальцев, пожимал, гладил, при этом он что-то бормотал и, наконец, немного помолчав, заключал:

— В тебя вселился Гариейн, о женщина. Прекрасная бедняжка! Несчастная больная!

— А кто он такой? О аллах! — в ужасе восклицала больная.

— Это гадкий, проклятый злой дух. Я его сейчас вызову…

Шейх клал ладан в кадильницу и начинал что-то неразборчиво бормотать, покачивая головой.

— Встань, о женщина! — наконец произносил он и направлялся в темную комнату. Открывал дверь. Входил. Больная словно во сне следовала за ним.

— Этот дух обитает только в темных помещениях. Вызывай его! Вызывай!

Больная недоумевала:

— Что же мне говорить?

— Говори: «Отзовись, Гариейн, отзовись!»

Женщина повторяла эти слова. Тогда откуда-то снизу раздавался глухой голос:

— Кто меня зовет?

— Я — та, которая взывает к тебе.

— Спроси его, чего он хочет от тебя, какой жертвы, какого приношения, — шептал на ухо больной Абдуль Хади.

Женщина спрашивала.

— Брось в отверстие в полу золотые монеты и твои браслеты, — приказывал тот же таинственный голос.

Больная колебалась, но Абдуль Хади, держа в руке кадильницу, шептал: