Адриан Гилл - Поцелуй богов

Джон закрыл глаза. Он видел Ли, лежащую на кровати в отеле: округлые бедра, изгиб груди, прекрасные голубые глаза, полуулыбку. Вспомнил жар и податливость тела, аромат цветов, янтаря и мускуса. И начал рассказывать. В пучине смущения, монотонным шепотом, без всяких эпитетов и приукрашений, только голые факты, не упуская ничего и не прибавляя ничего — этакий любовный хроникер. В мыслях рядом шевелилась Ли, Джон ощущал на щеке ее дыхание, мятный привкус ее губ, но говорил не об этом. Он описал Петре ее самое и последний раз, когда они спали вместе. Маленький акт бунта. Круг замкнулся. Петра слушала эротические фантазии о самой Петре. Она потирала и скребла свое тело, восторженно, как шелудивый медведь на колоде.

— Грандиозно, Джон! Нет, правда, потряс. Я совершенно запала. Как-нибудь проделаем это опять. Никогда бы не подумала, что могу распалиться, слушая о твоей неверности. Интересно, на тебя тоже так подействует рассказ о моей?

Джон натянул на себя одеяло и потушил свет.

— Интересно, как эта репортерша узнала, где нас найти?

Петра фыркнула.

— Не устаю поражаться твоей наивности. Это я ей позвонила.

— Ты?! Не верю! Зачем?

— Может быть, к чему-нибудь приведет.

— К чему?

— Не знаю. К славе, успеху, избранности. Даст какой-нибудь старт.

Их и в самом деле осыпала рвотная, чуть теплая морось славы, хотя и не сопровождавшаяся преимуществами успеха и избранности.

Материал в «Мейл» оказался не совсем такой, как ожидала Петра. Рядом с фотографией Джона и Ли поместили фотографию ее и Джона в тех же позах. Подпись под снимком гласила: «Шаловливый уик-энд с суперзвездой Ли Монтаной. Поэт Джон Дарт демонстрирует своей девушке, как все происходило». Сравнение показалось Петре лестным.

На следующий день тему подхватила «Сан» и организовала небольшой почтовый ящик. Две фотографии — разъяренной Петры и блистательной Ли — сопровождал вопрос: «Вы бы махнулись этим на то?» После заметки о скандале, подборки каламбуров, виршей, частушек, стихов, рифмованных строчек и рассуждений газета предлагала звонить и голосовать, с кем предпочел бы лечь респондент. Результат был заранее предсказуем.

«Гардиан» опубликовала заметку из истории жизни эротически эмоциональных поэтов — Катулла, Марвелла, лорда Рочестера и Байрона — и поместила колонку лирических стихотворений, включая одно его. Джон долго не мог отвести взгляда от страницы: видел напечатанные слова, но точно вспоминал, когда и где они были написаны. Первая строка пришла в голову в Оксфорде, на последнем сеансе в кино во время просмотра скучного французского фильма новой волны. Он пошел в киношку один и единственный раз повязал шарф колледжа. В середине сеанса на лестницу выскочила девушка в босоножках и косынке на голове и пробежала длинную вереницу ступенек. В этот миг в мозгу возник первый стих. А теперь он на одной полосе с Катуллом и Марвеллом — соперничает рифмами с великими, в одном ряду с произведениями звездных величин. Стихотворение показалось неплохим, не ужасно плохим. Но помещено с ложной претенциозностью.

Мужской журнал благодаря снимку, где он целовался с Ли, включил его в список «шалунишек-везунчиков», а ночная радиопрограмма пригласила обсудить пикантные вопросы секса с психологом, любовницей министра и известным комедиантом. И на этом все кончилось. Поступали свежие новости и задвигали его в дальний угол кладовой сплетен.

Адрес магазина, указанный для передачи ему корреспонденции, оказался у десятков интересующихся в записных книжках, картотеках и еженедельниках под рубрикой «поэт», «знаменитость», «секс» или просто «проститутка мужского пола».

Его издатель Феликс позвонил в магазин.

— Джон, как ты это переносишь? Пресса омерзительна. Когда взираешь на состояние массовой культуры в стране, хочется заплакать. Боже, неужели эта та самая почва, что взрастила Карлайла и Гоббса, неужели это язык Поупа и Драйдена, почему возвышенный слог в следующую секунду погрязает в мерзости? Сейчас поэты нам требуются гораздо острее, чем прежде. И это подводит меня к приятной новости. Наблюдался всплеск интереса к «Камню-неудачнику» — достаточно спокойный: мы получили несколько заказов. Должность викария в Порлоке пока не приобрести, но тем не менее ободряюще. Я хотел узнать, как дела со следующей подборкой? Что-нибудь написал? Если тебя посетила муза, один заинтересуется благодаря разгульному взрыву в медиа, а другой по-настоящему любит поэзию. Подумай: для определенной цели можно использовать и грязную шумиху — выращивать алмазы в дерьме. Вот тебе и возможное название — «Алмазы в дерьме». Обдумай. И еще: можно мне кое-что взять для антологии «Изнутри посторонних»? Что-нибудь урбанистическое, современное. И давай в ближайшее время пообедаем. Хлебы и чаша с вином.