Чинуа Ачебе - И пришло разрушение…

Она не знала, сколько времени так просидела. Наверно, очень долго. Она сидела спиной к тропе, которая вела в деревню. Вдруг она услышала шорох позади и резко обернулась. Перед ней стоял мужчина с мачете в руках. Эквефи вскрикнула и вскочила на ноги.

— Не дури, — произнес голос Оконкво. — Я уж было подумал, что ты пробралась вместе с Чиело в святилище, — усмехнулся он.

Эквефи не ответила. Глаза ее наполнились слезами благодарности. Она знала, что теперь ее дочь в безопасности.

— Ступай домой и ложись спать, — сказал Оконкво. — А я подожду.

— Я тоже буду ждать. Скоро рассвет. Уже пропели петухи.

Пока они сидели возле пещеры, мысли Эквефи унеслись назад в далекое прошлое, к тем дням, когда они оба были молоды. Ей пришлось выйти замуж за Аиене, потому что Оконкво был тогда слишком беден и не мог взять ее в жены. Двумя годами позже, не в силах дольше терпеть, она убежала к Оконкво. Случилось это ранним утром. Еще светила луна. Она шла по воде. Хижина Оконкво стояла на пути к реке. Она подошла, постучалась, и Оконкво вышел из хижины. Даже в те дни он не отличался многословием. Он просто подхватил ее на руки, отнес к себе в постель и стал в темноте ощупывать ее талию, ища свободный конец покрывала.

На следующее утро вся округа была охвачена веселой праздничной суетой, — Обиерика, _ друг Оконкво, отмечал помолвку своей дочери. В этот день жених, который успел уже выплатить большую часть выкупа за невесту, должен был преподнести пальмовое вино не только родителям и ближайшим родственникам невесты, но и всем ее многочисленным родичам, составлявшим клан, или умунну. На празднество пригласили всех — мужчин, женщин, детей. Но это была церемония в честь женщины, и главная роль в ней принадлежала невесте и ее матери.

Едва только рассвело, женщины и дети, наспех позавтракав, стали собираться во дворе Обиерики, чтобы помочь матери невесты в трудных, но радостных хлопотах, — ведь надо было готовить пиршество на всю деревню.

В доме Оконкво, как и в остальных соседских домах, все поднялись спозаранку. Мать Нвойе и младшая жена Оконкво со всеми своими детьми уже собрались идти к Обиерике. Мать Нвойе несла в подарок жене Обиерики корзину кокоямса, плитку соли и копченую рыбу. Ойиуго, младшая жена Оконкво, дарила корзину бананов и кокоямса и небольшой горшочек пальмового масла. Дети несли кувшины с водой.

Эквефи была усталая и сонная после треволнений предыдущей ночи. Да и вернулись они домой совсем недавно. Жрица, словно змея, выползла из своей пещеры, таща на спине спящую Эзинму. Она лишь мельком взглянула на Эквефи и Оконкво, не выказав ни малейшего удивления от того, что увидела их у входа в пещеру. Устремив неподвижный взгляд вперед, она пошла к деревне. Оконкво с женой следовали за ней на почтительном расстоянии. Они думали, что жрица свернет к себе домой, но она повернула к усадьбе Оконкво, прошла через его оби и направилась к хижине Эквефи. Бережно положив Эзинму на кровать, она ушла, так и не сказав никому ни слова.

Все уже давно были на ногах, а Эзинма продолжала спать глубоким сном; поэтому Эквефи попросила мать Нвойе и Ойиуго передать жене Обиерики, что она немного запоздает, — она уже приготовила корзину кокоямса и рыбу, но ей придется подождать, пока проснется Эзинма.

— Тебе и самой не мешало бы поспать, — сказала ей мать Нвойе. — У тебя очень усталый вид.

Пока они разговаривали, из хижины вышла Эзинма, потягиваясь всем своим худеньким тельцем и протирая глаза. Увидев детишек с кувшинами, она сразу вспомнила, что всем им было поручено натаскать воды для жены Обиерики. Она вернулась в хижину и вскоре появилась уже с кувшином.

— Ты выспалась? — спросила ее мать.

— Да, — ответила девочка. — Идем!

— Нет уж, сначала позавтракай, — сказала Эквефи.

И пошла в хижину подогреть овощную похлебку, сваренную еще накануне.

— Ну, мы пошли, — сказала мать Нвойе. — Я передам жене Обиерики, что ты запоздаешь.

И все они — мать Нвойе со своими четырьмя детьми и Ойиуго со своими двумя — отправились помогать жене Обиерики.

Когда они проходили мимо оби Оконкво, оттуда донесся его голос:

— А кто приготовит мне сегодня обед?

— Я вернусь и все сделаю, — ответила Ойиуго.

Оконкво тоже был сонный и усталый: никто и не догадывался, что за всю ночь он ни на секунду не сомкнул глаз. Он и виду не показал, как сильно волновался. Когда Эквефи ушла вслед за жрицей, он подождал немного — столько, сколько по его понятиям было необходимо для того, чтобы не уронить своего мужского достоинства, а затем, вооружившись мачете, отправился к святилищу, где, по его расчетам, они могли быть. Уже возле самой пещеры ему пришло в голову, что жрица, возможно, решила пойти сначала по деревням. Тогда он вернулся домой и стал ждать. Подождав столько, сколько считал нужным, он снова отправился к святилищу. Но холмы и пещеры были объяты мертвой тишиной. Только придя к святилищу в четвертый раз, уже едва владея собой от беспокойства, он наконец увидел Эквефи.