Джоди Пиколт - Идеальная жизнь

А еще он понял, что отец в детстве притеснял его потому, что для него легче было предстать перед сыном в образе жестокого, властного тирана, чем признать, кем на самом деле он является — простым крестьянином, ничего не добившимся в жизни. Так пусть лучше его считают ублюдком, чем неудачником.

Во время страды устанавливается молчаливое перемирие, потому что в прошлом слова только отдаляли их друг от друга. В конце картины сын опубликовывает свой фотоочерк, который потом раскладывает на больничной койке своего отца, — впечатляющие снимки не жертвы или неудачника, а настоящего героя. В сценарии написано, что изображение постепенно исчезает. И финальная сцена: отец, моложе на несколько десятков лет, поднимает на руки улыбающегося мальчугана. Мы возвращаемся к началу. «Я люблю тебя», — говорит он. Конец фильма.

Я прочла сценарий и сразу поняла, что Алекс должен это сыграть. Но я понимала и то, что играю с огнем. Во время работы над ролью сына на поверхность может всплыть его собственная злость. А после сцен открытого противостояния отцу я могу столкнуться с гневом самого Алекса. И он вернется со съемочной площадки домой и облегчит эту новую саднящую боль, избив меня.

Я знала, что он никогда не хотел меня обидеть. И понимаю, что всему виной та часть Алекса, которая до сих пор считает, что он недостаточно хорош. Если Алекса заставить взглянуть на себя со стороны, возможно, он навсегда излечится от приступов агрессии.

Я думала, Алекс меня убьет. Он стоял в ванной и методично бил меня ногами. Его лицо было перекошено от злости, и я уже не знала, чего еще ожидать. Потом он схватил меня за волосы и швырнул на унитаз. И ушел.

Дрожа всем телом, я встала и плеснула водой в лицо. На этот раз он ударил меня по губам, что было само по себе удивительно, — труднее всего скрыть синяки на лице, и Алекс обычно не настолько терял над собой контроль, чтобы бить по лицу. Я прижала комок туалетной бумаги к сочащейся из уголка рта крови и попыталась узнать женщину, которая смотрела на меня из зеркала.

Я не знала, куда ушел Алекс, да и, если честно, мне было на это наплевать. Его поступок не стал для меня неожиданностью. Алекс закончил читать «Историю моей жизни», и я понимала, что он после этого чувствует. Это первый шаг к излечению. Второй — его согласие сниматься в этом фильме.

Я натянула халат и скользнула под одеяло, отвернувшись от той половины кровати, где обычно спал Алекс. Спустя какое-то время он бесшумно вошел в комнату и стал раздеваться. Лег в постель, обнял меня и уставился в окно на те же звезды, на которые смотрела я, пытаясь разглядеть созвездия.

— На похороны отца я не пошел, — сказал он, немного напугав меня тембром своего голоса. Хотя мы были в доме одни, есть вещи, которые лучше произносить шепотом. — Маман позвонила и сказала, что хотя он и был жалким сукиным сыном, но не явиться на похороны — это не по-христиански.

Я закрыла глаза, мысленно представляя сцену, которой заканчивался сценарий: отец, подбрасывающий вверх своего сына. Я видела Алекса, сидящего у кровати умирающего отца. Видела, как камеры снимают выпавший ему второй шанс.

— Конечно, я решил, что раз он само воплощение дьявола, то христианское милосердие на него не распространяется. Я даже на его чертовой могиле не был. — Руки Алекса скользнули по моему телу, по тем местам, куда несколько часов назад он наносил удары. — Я намерен снимать этот фильм и быть сопродюсером, — негромко произнес он. — На сей раз я хочу сам руководить процессом.

Джек Грин сидел рядом со мной, а дублер приблизительно одного с ним роста и комплекции стоял на съемочной площадке, пока устанавливали свет и камеры. Мой сосед был маститым актером, снимавшимся в самых разных фильмах, от комедий в стиле Мэрилин Монро до драматической роли алкоголика, которая в 1963 году принесла ему «Оскара». А еще он мог насвистеть «Боевой гимн Республики» с выкрутасами и тасовать колоду карт на зависть профессиональному крупье из Вегаса, а также отстреливать головки у камышей, которые росли в высокой траве штата Айова. После Алекса он был моим любимым актером на съемочной площадке.

Он согласился на роль отца главным образом благодаря силе убеждения Алекса, поскольку с 1975 года не снимался. Было смешно наблюдать, как люди на съемочной площадке суетятся, не зная, перед кем стелиться, — перед Джеком, живой легендой кино, или сегодняшним богом, Алексом. И никто не знал, как Джек Грин отнесется к указаниям моего мужа. Джек, после того как просмотрел первую порцию отснятого за день материала, встал и повернулся к Алексу. «Парень, — протянул он ему руку, — ты, когда доживешь до моих лет, будешь так же хорош, как и я».