Олег Тарасов - Боги войны в атаку не ходят (сборник)

Что касалось слов, эмоционального проявления недружественных чувств, то тут Кента ничто не останавливало — почитать какого-то холёного, заносчивого «сапога» (такого презрительного ярлыка удостаивались все офицеры — как класс) — извините, подвиньтесь! А узнав фамилию Фалолеева, Кент, совершенно не таясь, прозвал его Фаллосом, отчего у артиллериста в мечтах зачесались руки принести со службы «Калашникова» и как следует нашпиговать свинцом тупую башку этого дегенерата.

Но мечту и реальность разделяла громадная пропасть, и что до боли обидно, пропасть не физического свойства: автомат без особых проблем можно позаимствовать в части (дождаться наряда, когда сам хозяин всему оружию), а пропасть именно характерная, волевая — полное, ясное осознание, что этой, в обшем-то, не особо нужной местью он напрочь, бесповоротно загубит свою молодую жизнь!

Кем выходил Андрей для Кента и какое от Кента подспорье Андрею — угадать представлялось ему невозможным, сосед же на тему вчерашнего зека много не распространялся, упоминал лишь о совместных детских годах в районном центре Могоча. По наблюдениям Фалолеева, хотя друг детства и был в курсе большинства винно-водочных вопросов, напрямую в дела Андрея не лез.

Однажды Фалолеев зашёл к соседу, когда тот занимался своей магазинной бухгалтерией. Кент сидел в большом квадратном кресле, манерно курил, держа растопыренные пальцы, словно любующаяся ими ресторанная проститутка. Андрей, скрестив ноги по-турецки, расположился на диване и, напротив, пребывал в озабоченности, водил карандашом по толстой истёртой тетради, морщил лоб.

— Вот и угадай, сколько «Кремлёвской» закупать? — обратился Андрей к Кенту, почёсывая свой ёжик тупым кончиком карандаша. — Водка дорогая, много денег в ней держать не резон… зато наценка как наценка.

На вопрос, который больше представлял рассуждения вслух, нежели вопрос, Кент глубокомысленно закатил под лоб глаза. Как ни изогнулись волнами длинные брови, как ни скукожились небритые морщинистые щёки, было ясно — пояснить что-либо по существу он не в состоянии.

За ультрамариновой тетрадкой, где скрывалась вся подноготная товара, Фалолеев заставал Андрея не впервой и сразу, без особых пояснений, смекнул, о чём тот ведёт речь.

— Что гадать? — как можно небрежнее сказал артиллерист.

— Современный математический анализ позволяет смоделировать любой процесс.

Хозяин квартиры на полминуты умолк, растеряно играя карандашом.

— Ты сам хоть понял, что залудил? — рука Кента с коротким дымящимся окурком остановилась, как и бесцветные глаза, что не мигая вперились в чересчур умного советчика.

— Понял, — изображая спокойствие, Фалолеев глянул недругу в лицо. — Математика может всё — если коротко.

— Да дерьмо твоя математика! — Кент, самодовольно обрядившийся в одежды научного оппонента, с жадностью затянулся и постарался всем своим видом усугубить презрение к королеве наук и к самому Фалолееву.

— Ты знать не знаешь математику-то, — Фалолеев не удержался от дерзкого укола.

— А мне из математики две вещи знать полагается: как отнимать и как делить! — прохрипел Кент избитую бандитскую фразу.

— Это арифметика, к твоему сведению! — язвительно отчеканил Фалолеев, переполняясь внутри недовольством, — кто спрашивает эту тупую ничтожную личность о математике?

— Да по херу — арифметика, математика! — источая неуёмную злость, выругался Кент. Он поднялся из кресла выбросить в форточку окурок, надсадно просипел: — Академика, что ли, из себя корчишь?

Ситуация накалялась с каждым предложением, и накалялась по ненавистному Фалолееву сценарию: этого поганого Кента никто ни о чём не спрашивает, не просит, а он напролом лезет в чужой разговор! И поскольку аргумент даже самого светлого и всеми признанного разума Кент никогда бы не согласился поставить выше собственного аргумента силы, то Фалолеев с обидой на лице стал отступать к порогу — зачем втягивать себя в безнадёжный спор? Артиллерист почти взялся за дверь, как вмешался Андрей:

— Говоришь, любой процесс? — переспросил он.

— Конечно! Математика — это всё!

— И торговля в магазине?

— Посидеть, поработать — и магазин обсчитать не проблема.

— Ты посидеть тут больше не предлагай! — грубо бросил Кент, недовольный тем, что его вытеснили из разговора. — А то нормальные люди не поймут!

Стараясь не заводиться на выходки «нормального» человека, Фалолеев ухватил чистый листок, карандаш и, как бы пресекая дальнейшее вмешательство Кента, подсел вплотную к Андрею.