Олег Тарасов - Боги войны в атаку не ходят (сборник)

Опустевший от генеральского добра «уазик» сорвался с места, и кандидат в женихи почувствовал, как в районе пупка у него что-то сжалось. Будто сам не свой, он ухватил коробку и резко рванул её из Мишиных рук. Миша, как видно, не имел привычки молниеносно расставаться с добром, хоть со своим, хоть с чужим, и лейтенант процарапал себе скрепкой палец, сгоряча оставив этот факт без внимания.

— Вперёд, бог войны! — толкнул его в спину разгорячённый Гоша, и пока они оба покидали салон, даже выпалил бодрящую лекцию: — Жизнь устроена гораздо проще, чем тебе мерещится! Голову на отсечение — сидит сейчас его дочь одна-одинёшенька и страдает: «Где же мой жених-красавец!» А ты тут, всего лишь зайти боишься. Ты же такой парень — любая невеста облизнётся!

Воспитательная работа подействовала: Фалолеев выпрямил спину, разудало повёл плечами и, подумав о том, что сверчок Гоша при своём росте и нелепых толстенных очках мог бы запросто поднимать в атаку полки, шагнул в подъезд.

Гоша и впрямь гляделся молодцом — на парадной шинели сверкал плетёный серебряный аксельбант с надраенными карандашами-наконечниками, погоны отливали золотом.

Сняв запотевшие очки, идейный вдохновитель своднической авантюры без тени сомнения ступил на широкую лестницу, добротные железные перила которой венчались отполированными, с фигурным профилем, поручнями. Почти вплотную упираясь в высокие двустворчатые двери, музыкант вслух прочитал первую номерную табличку:

— Пятнадцать! — И поскольку голос его неожиданно разнёсся по гулкому подъезду громовым перекатом, сказал уже тише: — Нам квартира двадцать два нужна. — Ткнув пальцем вверх, что означало «поднимаемся!», Гоша совсем шёпотом добавил: — Их превосходительство зовутся Александр Павлович. — Не удержался съёрничать. — Почти царь!

Тут Гоша заметил, что его подопечный облизывает палец.

— Что там?

— Пустяк, — шепнул лейтенант. — За скрепку зацепил.

На звонок отозвались не скоро и, не отмыкая замков, спросили, кто там.

— Нас товарищ генерал прислал, — с чрезмерным усердием в голосе доложил Гоша.

Слово «товарищ генерал» в Советском Союзе имело магическую силу открывать всякие двери. Через пять секунд хозяйка — дородная женщина с тонкими прореженными бровями, круто ниспадающими к волевому, чуть выгнутому носу, самолично взирала на посланцев мужа.

И на лице её, как в зеркале, сразу отразился очевидный факт — новоявленные физиономии среди приближённых к семейству особ не значатся: орлиные глаза генеральши очень настороженно и пытливо изучали незваных гостей, а тёмный пушок на верхней губе хозяйки, который не дотягивал своим качеством до усов, но всё же был приметен, настороженно вздыбился.

«Мать-перемать! — ёкнуло у Фалолеева сердце, — надо быть циркачом, факиром, чтобы из-за такой фундаментальной статуи выманить дочку, да ещё и познакомиться». Но близорукий валторнист не стушевался, не Бог весть какое препятствие — невозмутимая усатая генеральша!

— Коробочку одну второпях забыли, — пояснил он, наивно моргая детскими глазами. — Александр Павлович приказали доставить.

Хозяйка энергично протянула вперёд молочные, пухлые, словно раздутые на дрожжах, руки.

— Вы… извините, через порог не подают, — маленький Гоша чуть не силой потеснил увесистую генеральшу вглубь.

Руки у той в ожидании коробки не опускались, но Гоша с передачей тянул. Едва ноша уйдёт по назначению — всё, придуманная миссия окончена, а их авантюра так и останется пустоцветом. Но генеральша в двух шагах от двери уже встала насмерть, и ничего другого, как передать подарок, смельчакам не оставалось: руки музыканта медленно и нехотя потянулись вперёд.

За спиной генеральши, в глубине длинного коридора, вдруг мелькнула худая девичья фигура в трикотажном спортивном костюме. «Дочка!» — Фалолеев забыл про хозяйку и всё внимание устремил на девушку. Ему сначала показалось, что она очень высока, не выше него, конечно, но… нет, просто показалось. Он, как мог, вгляделся в её лицо и по первому молниеносному обзору заключил, что отказать генеральской дочке в симпатичности нельзя: типичное овальное лицо, прямой аккуратный носик, губки — ничего, словом, всё по-человечески, рога на лбу не растут. Конечно, заглянуть бы как следует в глаза, ибо они зеркало души, но… объект его всепоглощающего внимания вовсе не торопился приблизиться, а тем более одарить незнакомого лейтенанта персональным взглядом.