«Экстраполяции? — Роджерс слегка встревожился. — Это что за зверь такой?»
«Экстраполировать означает предположить, прибегнуть к дедукции, сделать гипотетические выводы — вполне обычная процедура, уверяю тебя» — успокоил его Код.
«Только и всего? Ну, тогда ладно», — рассеянно произнес Роджерс.
Он снова наполнил свой стакан и вынул из холодильника еще пару бутылок пива и содовую. Стало ясно, что несколькими порциями спиртного дело не ограничится и намечаются «дружеские посиделки». Код охотно уступил его пожеланиям, ведь сегодня ему впервые представилась возможность наблюдать Объект в его естественной среде обитания, в «натуральном виде», так сказать.
Время шло, стаканчик следовал за стаканчиком, глаза Роджерса стали влажными и блестящими, как у спаниеля, с губ не сходила задорная мальчишеская улыбка, а безволосый череп и лицо уподобились спелой землянике, покрытой капельками росы. Испытав под действием великого уравнителя — алкоголя приступ душевной широты, он уже смотрел на Кода почти как на равного по положению, своего закадычного дружка. Съемная квартира, или, как он предпочитал ее называть, «апартаменты», превратилась в бар, где счастливого Роджерса окружили приятели в кепках, плотных шерстяных пальто, с пышными усами, изливающие потоки инспирированных пивом любезностей. Он нарек Кода «Ником», требовал, чтобы тот звал его «Бак». Поделился заветной мечтой стать директором компании, выиграть чемпионат по бадминтону Северо-Лондонского клуба и улучшить показатели по гольфу. Неожиданно помрачнев, объяснил, почему так боится своих приступов головной боли: отец умер от внезапного кровоизлияния в мозг, когда Роджерс был еще маленьким.
«Однажды ночью, ни с того ни с сего, пошла кровь из носа, и никак не останавливалась. Когда все кончилось, ее вылилось не меньше ведра».
Он поежился. Настроение у него испортилось, но долго оставаться хмурым Роджерс просто не мог. Он снова заговорил о работе. Наклонился к собеседнику, и, широко раскрыв глаза, с сосредоточенно-серьезным видом и раскрасневшимся в предвкушении будущих успехов младенчески-розовым лицом, во всех подробностях обрисовал Коду значение и заоблачные перспективы рынка водосточных труб. Он чувствовал себя одним из посвященных, «настоящим спецом», на котором держится компания, и хотел разделить с кем-нибудь собственный триумф. Он озаботился судьбой друга.
«Слушай, а хочешь к нам? — произнес он трогательно серьезным тоном. — Хочешь я все устрою? По моей рекомендации руководство тебя возьмет не глядя. Кстати, чем ты сейчас занимаешься?»
Роджерс был осторожен и тактичен, словно боялся причинить боль своим вопросом.
«Полагаю, ты желаешь знать, чем я зарабатываю на жизнь? — с кроткой улыбкой произнес Код. — Я агент по продаже игрушек. Нечто в этом роде».
Он извлек из кармана миниатюрный волчок и красно-белую безделушку в форме большого боба. Заставил волчок кружиться в центре столика, а боб неуклюже кувыркаться на скользком лакированном паркете вдоль стены. Забавные движения игрушки всерьез захватили его. Роджеру тоже понравилось, хотя он счел такие развлечения сильно устаревшими. Код будто прочитал его мысли.
«Разумеется, я предлагаю и новые популярные товары. На самом деле, по мере своих скромных возможностей, я тоже участвую в твоем рекламном бизнесе. Продаю всяческие приспособления, которые выставляют в витрине, чтобы привлечь покупателей — одним из первых был утенок, опускающий клюв в миску с водой. Есть еще вращающиеся медные кольца, словно висящие в воздухе сами по себе, и беспрерывно двигающиеся штучки, — наверняка ты их видел? Мы называем их „приманками“.»
«Однако, — воскликнул он страстно, словно под влиянием внезапного порыва, — если под „занятием“ ты подразумеваешь propositum vitae, то есть дело, которому твой сосед и приятель посвятил жизнь, я отвечу, что перед тобой — исследователь, в меру своих скромных способностей изучающий окружающий мир. Я неустанно наблюдаю, неустанно спрашиваю себя: „Как это происходит?“ и „В чем причина данного явления?“»
Он взял полупустую бутылку пива, театральным жестом воздел руку, поднес ее к свету.
«Например, что мы видим здесь? Математики утверждают, что стороны многогранника заметно округляются лишь тогда, когда они обретают космические размеры. Но посмотри: я встряхнул бутылку, в которой плещется жидкость, рождающая пузыри; они поднимаются над поверхностью, образуют некие геометрические фигуры… Эврика! Это многогранники с округлыми сторонами! А теперь в нашем миниатюрном хрупком мирке, спрятавшемся внутри стекла, начинается бурная реакция, вот происходит взрыв, одна из фигур исчезает, но ее соседи мгновенно перестраиваются и заполняют свободное место, образуя новую композицию. Как? И в чем причина данного феномена?»
Читать дальше