Лесли Уоллер - Семья

— Чернорабочий Джезас Галлиндо! Чернорабочий Джезас Галлиндо!

Она говорила очень медленно и очень внятно, насколько это позволял ее нью-йоркский акцент. Она тщательно произносила имена и повторяла все, по крайней мере, дважды, а иногда три или четыре раза, чтобы быть уверенной в том, что тот, кого она вызывала, или работающие с ним рядом услышали ее. Почему-то считалось необходимым, чтобы при вызове рабочего называлась его специальность.

— Каменщик Луиджи Гальодотта! Каменщик Луиджи Гальодотта!

— Трубопроводчик Ральф Перлмиттер! Трубопроводчик Ральф Перлмиттер!

— Электрик Джимми Гроерк! Электрик Джимми Гроерк!

Рабочие, которых называли, должны были подойти к ближайшему телефонному аппарату и связаться с коммутатором. Им либо передавалось сообщение, либо их соединяли со звонившими.

Гарри Клэмен не одобрял этого. Он не одобрял всего, что отвлекало людей от работы, он не одобрял людей, которым звонили на работу по личным делам, и его не интересовало, насколько важны и срочны эти сообщения; он не одобрял также коллег тех, кого вызывали по телефону, которые в свою очередь подшучивали над получаемыми сообщениями. Он не одобрял, кроме прочего, прорабов и инженеров, которые вызывали рабочих вместо того, чтобы оторвать зады от вертящихся стульев и самим подняться наверх и проконтролировать работы.

Он очень неохотно установил эту пейджерную систему связи, и то лишь потому, что его обязали это сделать профсоюзы.

Пройдет еще несколько лет, и прорабы будут настаивать на установке местной телевизионной системы, которая позволяла бы им руководить работами на пятнадцатом этаже снизу из своего уютного кабинета.

— Водопроводчик Мартин Тетлтоб! Водопроводчик Мартин Тетлтоб!

— Чернорабочий Мельхиор Геррера! Чернорабочий Мельхиор Геррера!

— Бетонщик Эл Палаццоло! Бетонщик Эл Палаццоло!

Гарри вошел в трейлер и взглянул на девушку, которая сидела у микрофона пейджерной системы. Пустая трата денег. Он прошел мимо нее в глубь трейлера, где работал его заместитель.

Сол Горачи был приблизительно того же возраста, что и Гарри, ему было около пятидесяти пяти, но он находился в значительно лучшей физической форме. Хотя Сол и страдал профессиональными заболеваниями, среди которых — плохой слух и постоянный кашель от курения и цементной пыли на протяжении тридцати пяти лет, он тем не менее был высок и худощав, с прекрасной мускулатурой и отменным загаром. Когда надевал парик, как сейчас, его можно было принять за сына или младшего брата Гарри Клэмена. А без парика он как бы демонстрировал Гарри Клэмену результаты жесткой диеты, двухнедельного отдыха на Бермудах и зарядки.

Ни один из них не обращал внимания на сходство между ними, хотя за долгие годы совместной работы это стало притчей во языцех.

Сол Герачи начал работать у отца Гарри еще в годы Депрессии, рыл сточные канавы в Ван-Кортланд-парк. Он и Гарри познакомились, работая в одной и той же бригаде, и, хотя он не был сыном Лу Клэмена, он продвигался по служебной лестнице почти так же быстро, как и Гарри, но все-таки не так быстро.

Гарри принял на себя руководство делом перед войной и сделал Сола своим координатором, курирующим крупные проекты. Независимо от того, был ли это проект строительства такого огромного офисного здания, как это, пятисот индивидуальных коттеджей в Оссининге или торгового центра в Атлантик-Сити, — Сол Герачи был одним из тех, кто надзирал за стройкой.

— Чернорабочий Рамон Диосдадо! Чернорабочий Рамон Диосдадо!

— Рабочий котельной Лео Конначи! Рабочий котельной Лео Конначи!

— Wie geht’s, [46] Как дела? (нем.) Сол? — спросил Гарри, усаживаясь напротив него за письменный стол.

— Gurnischt. [47] Никак (нем.). — Сол потер глаза и закашлялся. Он отложил логарифмическую линейку и взглянул на Гарри. На вечерних краткосрочных курсах института Пратта Сола научили работать с логарифмической линейкой и некоторыми другими инструментами, включая калькулятор, которым он обычно и пользовался. Помимо этого, его образование ограничивалось школьными знаниями, которые он приобрел еще в 1918 году. Но он любил указывать Гарри, который тоже не заканчивал колледжа, на то, что в средней школе его учили тому, чему сейчас учат на первых четырех курсах колледжей.

— Перестань играть с этой штукой и излагай дело!

Сол нахмурился и засунул логарифмическую линейку в нагрудный карман белой куртки на пуговицах, которую обычно носил на работе. Рукава ее были закатаны и открывали накаченные бицепсы. Теперь, когда он и Гарри, насупившись, смотрели друг на друга, казалось, один смотрит на себя в кривое зеркало и от этого кажется лысым.