Александр Лекаренко - Дальний родственник

- Это бред какой-то! - воскликнул джентльмен в эспаньолке. - Здесь все порядочные люди, а не бандюки какие-нибудь!

- И все порядочные люди не сделают и шагу из Москвы, пока следствие будет тянуться, как сопля по милицейскому бетону, - ухмыльнулся хозяин. - А дела будут стоять. А жизнь будет проходить мимо, и белые самолеты будут улетать на Канары - без нас.

- Да что вы болтаете, чего вы, в конце-концов, хотите, что вы страху-то нагоняете?! - завизжал джентльмен в эспаньолке.

- Согласия, - спокойно сказал хозяин. - Соборности. Взаимопонимания. Нам следует выработать общее решение.

- Я хорошо знал Павла, - вперед выступил представительный господин в медвежьей шубе. - Он был одинок и несчастен, земля ему пухом, - господин сдернул с лысины боярскую шапку и скорбно умолк.

- Елену я беру на себя, - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал хозяин.

- Хорошая, в принципе, смерть, - с осторожной задумчивостью произнес интеллигентного вида господин, похожий на дорогого адвоката. - На бегу. Не испив чашу сию до дна...

- Да! - поддержало его лицо из-за плеча. - И место хорошее, ему бы понравилось.

- Павел, Павел... - сказал господин, похожий на адвоката. - Нам будет недоставать тебя. Но... надо же как-то это организовать, господа? - он обвел взглядом присутствующих.

- Конечно, - серьезно и строго сказал хозяин. - Необходимо предать усопшего земле, ведь кроме нас у него не было никого. Ставлю вопрос на голосование.

- А если кто-нибудь из гостей... - неуверенно спросил молодой человек в лыжной куртке.

- Беру на себя, - быстро ответил хозяин.

- Ну, если на себя... - с нотками радости в голосе сказал джентльмен в эспаньолке. - Я, пожалуй, склонен согласиться.

- И если кто-нибудь займется, так сказать... технической стороной, - осторожно добавил господин, похожий на адвоката.

- Мои люда закопают, - нетерпеливо ответил хозяин. – Ну?

Он обвел взглядом собрание.

И скорбно склонив головы, собрание, один за другим, подняло опустившиеся было руки.

- Вставай, Лазарь! - хозяин пнул Павла в бок носком сапога. - Земля мерзлая, закапывать тебя еще не хватало.

- Луна расплылась в щербатой ухмылке,

И сквозь табачную вонь

Чадит, угасая в пустой бутылке,

Свечи оплывшей огонь.

Ночь сгорела дотла и погасли огни,

Расплылись в наступающем дне,

Тянет холодом из-под двери,

Забытый шарф белеет на ковре, -

продекламировал родственник.

- Чернеет, скорее, - меланхолично ответил Павел. - И не шарф это вовсе, а чьи-то подштанники. Судя по размеру, Матвеевы. И не лежат они на ковре, а висят на дверной ручке. Он их, гад, специально подбросил, нам на радость.

Ночь сгорела дотла, и занималось вялое утро, в шандале расплывались свечи. Сухой остаток ночного гульбища, крупицы смысла - Юра, Павел, Елена, родственник, - располагались в большой, полупустой комнате, носившей следы вторжения, в углу стояла лужа шампанского или мочи, низкий стол усыпан окурками в губной помаде и без.

Когда, после пинка в бок, Павел вдруг сел, вынимая из глаза кусок кровяного грима, собрание завизжало. Затопало. Они бы кинулись бить родственника, но не посмели. Они бы выместили свой страх, свою трусость, свою подлость на Павле - но не позволил родственник.

Поэтому, возмущенно вскрикивая, переговариваясь и нервно похохатывая, все вернулось на круги своя - к костру, где веселилась компания, не принимавшая участия в охоте, и где уже поджаривалась разрубленная на куски туша лося, подстреленного еще вчера и в другом месте.

Напряжение было, но как всегда у слабых духом людей, оно быстро растеклось в полную расслабуху и утонуло в море шампанского. Все зрители, как и обещал родственник, остались довольны, многие ничего и не заметили.

И только поутру, уже садясь в машину, джентльмен в эспаньолке сказал господину, похожему на адвоката:

- Сволочь, все -таки, этот тип. И Павел сволочь. И место это сволочное…

Но джентльмен, похожий на адвоката, уже решил сохранить лицо, как и другие охотники, и промолчал, неопределенно пожав плечами.

Люди грязны душой, падкой на дешевые побрякушки, если их предлагают достаточно дешево, но слабы телом - их мутит от собственной грязи. Представление обошлось достаточно дешево - в пять минут страху, зачем же вспоминать грязь?

И волоча за собой трупы, душонки втиснулись в гробы своих “мерседесов” и отбыли в Новый год - волочить жизнь.

В комнату вошла ассистентка хозяина, неся на подносе узкие бокалы с шампанским, ночь она провела в заботах о пиршестве, но выглядела так, как будто отлично выспалась и только что приняла контрастный душ.