Александр Лекаренко - Железо и розы

Машина затормозила у ворот санатория. Леня, кряхтя выбрался из кабины вместе с Мариной, поскольку она сидела у него на коленях и ноги у нее подгибались. От нее следовало избавляться, но сначала, - хотя бы завести в ворота. Ворота распахнулись и Леня увидел Зебру, - он один, - никто не вышел из машины, чтобы ему помочь.

Она была обалденной, - как и рассказывал гаишник. Леня машинально сунул руку за отворот пиджака, чтобы достать ее фотографию, - очень плохую. Эвелина, смотревшая из-за плеча Зебры на него и ментовский «УАЗ» с торчащими из окон стволами автоматов, - подняла руку и выстрелила Лене в грудь.

И все проблемы Лени благополучно решились. Ему больше не грозила ни гребенная пенсия, ни опостылевшая работа, а его семья получит от вновь назначенного демократического министра, дальновидно метущего бороденкой пол перед ментовскими массами, - такую гигантскую и несоразмерную компенсацию, что если бы выдавать ее Лене в виде зарплаты, то Леня успел бы искупаться в роскоши, а может и внуков искупать, до того, как пуля сумашедшей ссыкухи пробила ему сердце, не дав дотянуть до сорока. Земля ему пухом и если есть жизнь за гробом, - то побольше водки с пивом и хорошей закуски, под красивым полосатым тентом, на белом райском песочке и пусть с ним побухают Сережа и Вадик и немного других честных ментов, - а многие другие, пусть постоят в сторонке и пожуют сопли.

Из машины грохнула автоматная очередь - и оставила блестящие вмятины в железе захлопнувшихся ворот.

Волоча за собой спотыкающуюся Марину, прыгая через розовые кусты, Эвелина с Зеброй пронеслись через территорию завода, перепрыгнули через ограду, отделявшую ее от леса и исчезли в нем.

Г л а в а 35.

Насмерть перепуганные работницы навытяжку стояли у белой стены цеха, конвейер продолжал работать, но никто не подавал тару, вода лилась на кафельный пол.

- Штурмом взять этот блядский офис! - рычал в рацию начальник, - Чтобы никто не ушел! до моего прибытия, - носом в пол, всех! Будут сопротивляться, - бить! Я все на себя беру, они Леню Кубаткина убили, падлы! -

- За что они тебя? - спросила Зебра. - Понятия не имею, - очень медленно ответила Марина. - За то, что мужа шлепнула, - ухмыльнулась Эвелина. - Я не шлепала Даню, - жалобно сказала Марина, - Это сделал Алеша. - А почему ты голая? - спросила Зебра. - Кто? - спросила Марина. Она теребила в руках подол ситцевого халатика, - владелица халатика лежала в кустах голой с простреленной головой, рядом торчали рабочие ботинки ее мужа, «Нива» с распахнутым: дверцами, стояла на обочине пустынной проселочной дороги. - Так мы будем учителя спасать или как? - покусывая травинку, спросила Эвелина ярко-синее небо.

Алеша услышал шум подъезжающих машин и визг тормозов, - менты не стеснялись. Выглянув в окна, он понял, что не прорваться, но успел сбросить пистолеты, сунув их под диван. Теперь он лежал на полу, смотрел на поблескивающие в пыли рукояти этих пистолетов, на чьи-то десантные ботинки, поскрипывающие в нескольких сантиметрах от его носа, слушал треск в соседних помещениях и лихорадочно раздумывал,- как? Как они могли выйти на него? Сдать могла либо исчезнувшая Гела, либо Марина. По каким причинам, - неважно. Но больше, - просто некому.

В коридоре раздался плаксивый девчоночий голос, - Ну, что ты де-е-е-лаешь! - Алеша насторожился. - Я по объявлению пришла-а-а! - ныл голос, - На работу. Брось руку, больно-о-о! - Затем, раздались хлопки выстрелов. Ноги перед носом Алеши метнулись к двери, руки Алеши, - под диван. Когда он обернулся лежа, с пистолетами в руках, - на него наступал черный камуфляжный зад. Эвелина легко толкнула мента, и тот сел, едва не раздавив об пол Алешину голову. Потом, завалился набок, гремя автоматом. - Вниз! - крикнула Эвелина.

В коридоре лежало три трупа. - Не туда! - на первом этаже, Эвелина развернула Алешу лицом к задней двери, - Стреляй! - Он вышиб двумя выстрелами замок и они выскочили во двор, - у калитки лежал еще один в черном, рядом Зебра прижималась спиной к ограде. Больше они никого не встретили на своем пути к свободе. «Нива» взревела мотором в тихом переулке, только несколько прохожих проводили ее взглядом, да стайка воробьев вспорхнула на ветки старых лип.

Забив «Источник» своей кипучей деятельностью, начальник развернулся и помчался по дороге в город, даже не взглянув на мертвую Гелу за рулем и шакалье, уже подбиравшееся к разбитому «чероки», - еще теплый Леня жег колени бойцов, а в Бахмусе уже начинало твориться черт знает что.