Арно Зурмински - Отечество без отцов

— Если они взбесятся, то разнесут своими вилами все деревню, — сказала она.

К обеду свекла лежала длинными рядами по всему полю, отблескивая красным и желтым цветом. Матушка Берта наварила целый котел колбасного супа, добавила к нему картошку в мундире, которая развалилась в лохани и благоухала паром. Так как ей не хотелось кормить пленных на своей кухне, к тому же там просто не было места для такого большого количества людей, то она вместе с Дорхен отнесла суп и картошку в хлев, в котором разливалась такая приятная теплота, что каждый охотно отобедал бы прямо там. Пленные сидели на сене, хлебали суп и ели картофель вместе с кожурой, так как, с одной стороны, снимать ее, означало бы тратить на это время, а с другой стороны, потому, что в кожуре была самая сила. Караульному солдату к супу были поданы куски хлеба, густо сдобренные маслом, и, кроме того, в его тарелке плавал солидный кусок колбасы. Герхард и Кристоф ели свой обед на кухне, они хвалили пленных за их усердие, так как те сумели собрать весь урожай свеклы еще до обеда.

Поев, они отвезли ботву в коровник, а саму свеклу засыпали в бурт за сараем, укрыв ее соломой и присыпав землей. Тогда они не предполагали, что зима 1941–1942 годов будет непривычно суровой и им придется в январе уложить на бурт со свеклой дополнительный слой соломы, навалив на него снега для веса. Еще до темноты пленные, съев три свежеиспеченных буханки хлеба, потянулись с песнями к своему бараку. Каждый взял себе на ужин по одной свеклине. Рослый парень постучал перед их уходом в дверь дома. Когда матушка Берта открыла, то он низко поклонился и обрушил на нее поток слов, из которого она ничего не поняла. Она восприняла это как выражение благодарности за угощение. То, что некоторые коровы в этот вечер дали меньше молока, так как русские во время обеда устраивались под животными, чтобы таким образом направить молочную струю себе в рот, это заметила только Дорхен. Но она никому ничего не рассказала.

Подванген тоже ощутил русский мороз в этом году раньше обычного. Лед встал уже в середине ноября. Ту свеклу, что еще оставалась на полях, пришлось выкорчевывать из земли кирками. 20 ноября выпал первый снег. Когда дедушка Вильгельм вышел посмотреть на природу, одевшуюся в белый наряд, то высказался в том смысле, что теперь война сделает передышку, так как при такой погоде невозможно вести настоящие сражения. Матушка тотчас же подумала, хотя и не стала говорить об этом вслух, что ее мальчик мог бы приехать в отпуск на Рождество. Она заглянула в пристройку, где обычно коптилось мясо, и сказала как бы между прочим, что к Рождеству неплохо было бы заколоть кабанчика.

Ноябрь, в холодной России

Дорогая Ильза!

Сегодня ночью несколько мышей пробежали по моему лицу. Россия в этом отношении райское место для них, а также и для насекомых-паразитов. Радуюсь тому, что это были хоть не крысы.

Утром наша хата загорелась. В этом не было ничего удивительного, так как печка оказалась неисправной, да и труба была деревянная. Поскольку у нас не было воды, то мы так и оставили хату гореть, а сами перебрались в другой дом. Надеюсь, что огонь положил конец также и нашествию мышей.

Ноябрь, в грязной России

Дорогая Ильза!

Сегодня утром артиллерия устроила приличную дуэль. Когда мы осмотрели после обеда поле боя, то нашли на нем около сотни убитых русских. Кошмарное зрелище, когда видишь эти искромсанные и растерзанные тела. От этого становится дурно до тошноты.

Надеюсь, что скоро с войной будет покончено. От этого ежедневного соприкосновения со смертью становишься нервным. К тому же стоит ненастная погода, вокруг сыро и холодно. Предпоследней ночью иней уже осел на деревьях. Картофельная ботва вся почернела.

Ноябрь, в белоснежной России

Дорогая Ильза!

Один из наших бойцов сегодня вернулся из отпуска. Он рассказал о том, что испытывает солдат, когда вновь видит немецкую землю и немецких женщин. Мы уже свыклись с русской нищетой, но, тем не менее, каждый немецкий солдат втайне тоскует по немецкой культуре. Господи, как же будет приятно обнять чистую немецкую женщину.

Вот-вот поступит приказ, согласно которому с декабря разрешат отпуска во фронтовых частях. Количество отпускников, правда, очень ограниченное, но я надеюсь, что когда-нибудь и до меня дойдет очередь. Надежда на это уже сама по себе окрыляет радостью. Рождество мы наверняка проведем в этой безотрадной стране. Но все это не так уж страшно, зато потом, в январе или феврале, мы вновь вместе отпразднуем наше Рождество.