Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2

— Племянник говорит, они там в марксизм верят. Не то что у нас. Это у нас смеются. А над чем у нас не смеются? Над вождями и то смеются. Над самим Лениным смеются, вот до чего докатились! А там верят. И с уважением относятся. Ничего не скажешь, культура! Даже марксизм и то уважают.

— Почему «даже»?

— А за что им уважать его? Если марксизм у них возьмет власть в свои руки, имущество поотымают, посажают, бардак заведут не хуже нашего. За что уважать-то его? А они уважают. Не то что у нас. У нас ничего не уважают.

— Но не все же там верят в марксизм и уважают его?

— Конечно не все. Не все же там идиоты! И на Западе умные люди попадаются. Редко, но попадаются. А что в том толку?! Думаете, если не верят и не уважают, так ничего такого, как у нас, не построят? Все равно построят. Куда от этого денешься?!

Мои исходные предпосылки тривиальны. Чтобы многомиллионное общество могло существовать, оно должно производить необходимые для этого (и не только необходимые но и возможные) ценности и потреблять их. А значит, оно должно распределять людей по точкам деятельности и создать систему распределения производимых ценностей между людьми. А общество, повторяю, многомиллионное, разбросанное в пространстве и воспроизводящееся во времени. Общество современное, то есть с очень сложной технологией деятельности, с многосторонним разделением функций и видов деятельности.

Первое обстоятельство, которое следует принять во внимание при этом, есть неравноценность видов деятельности. Причем неравноценность принципиально неустранимая. Есть виды деятельности приятные и неприятные, творческие и механические, не требующие специальной подготовки и требующие высокой степени профессиональной подготовки, требующие особых талантов и доступные любой бездарности, связанные с изготовлением вещей и с руководством людьми и т.д. Как людей распределять по видам и точкам деятельности, чтобы соблюдалась некая справедливость? Свободный выбор? В узких пределах и отдельных случаях это осуществлялось всегда, а как общее правило — это есть утопия для идиотов. Сколько миллионов людей хочет стать руководителем партии, а должность такая всего одна! Но если даже абстрагироваться от социальных ограничений, не всякий может стать певцом, художником, футболистом... Значит — выбор в соответствии со способностями, то есть как-то ограниченный. Точно так же утопична идея чередования деятельности («землю попашет, попишет стихи»). Конечно, можно одного человека сегодня заставить грузить пивные бутылки, а завтра — молочные. Можно министра сельского хозяйства перебросить на автомобильное хозяйство и наоборот. Но перебросить уборщицу из общественной уборной в Академию наук доказывать сложные математические теоремы — дело несколько более трудное. Еще более утопична идея более или менее равной подготовки молодежи к широкому спектру деятельности, чтобы они сами потом сделали выбор по душе. Не говоря уж о том, что многие виды деятельности требуют узкой специализации с детства. Распределение одинаковых индивидов по неодинаковым точкам деятельности невозможно без насилия. Например, одна и та же должность выглядит совсем неодинаково в Москве и где-нибудь в Чухломе. Так что же остается. Остается не гадать и строить утопические проекты, а обратиться к реальности.

В реальности же действует естественная справедливость. Тут распределение индивидов по точкам деятельности зависит от многих реальных факторов, главные из которых суть следующие: 1) происхождение; 2) природные способности; 3) соответствие сложившейся системе жизни; 4) личные связи. Происхождение играет огромную роль, хотя об этом стараются помалкивать. И не в смысле анкеты (что, конечно важно), а в более важном аспекте. Известно, что до семи лет человек формируется более чем на пятьдесят процентов с точки зрения интеллектуальных способностей, а до восемнадцати лет формируется как социальный индивид. Известно также, что дети, прошедшие через детские сады и ясли и выросшие в крестьянских и рабочих семьях, оказываются неизмеримо менее развитыми интеллектуально, чем выросшие в зажиточных интеллигентных семьях и получившие добавочное образование (иностранные языки, чтение книг, разговоры). При всех прочих одинаковых данных обстоятельствах мальчику из крестьянской семьи, окончившему десятилетку в Чухломе, неизмеримо труднее поступить в Московский университет на математический факультет, чем мальчику из интеллигентной семьи, окончившему специальную математическую школу в Москве. Вопрос о способностях очевиден. Но в подавляющем большинстве случаев он не столь важен, как воспитание и профессиональная подготовка. А в воспитании наиболее важную роль играет развитие способности быть максимально адекватным социальной среде и использовать свои природные данные и преимущества своего происхождения в своих интересах. А это в огромной степени зависит от условий жизни индивида до восемнадцати лет. Поскольку в обществе занятие человеком определенной точки деятельности зависит от других людей, осуществляющих отбор и дающих на это санкцию, то личные связи и контакты, данные от рождения и приобретенные в ходе подготовки к деятельности, оказываются решающими, что тоже очевидно.