Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2

— В Англии, — говорит Матренадура, — на каждом углу традиции. Без традиции шагу ступить нельзя.

— Выходит, и там свободы нет.

— Свободы там хватает. Просто они там без традиции делать ничего не умеют.

— Какие же традиции, к примеру?

— Всякие. Например, соберутся все вместе, о погоде говорят и смеются сквозь зубы, хотя совсем не смешно: погода-то дрянь, еще хуже нашей.

— Вы, конечно, слышали о физике П., которого полгода назад выпустили на Запад.

— Так его недавно убили.

— Сплетни.

— Нет, это точно. Просто западные подонки (а их и там хватает) решили не подымать шума, чтобы не ухудшать отношений с нашими подонками. И потому заявили, что у них нет полной уверенности в том, что П. убили. Хотя с медицинской точки зрения случай странный. Они даже не предприняли попытку поискать возможных убийц.

— А к чему все это?

— А вот к чему. Физик П. взбунтовался из-за чего-то. Его наказали, лишили возможности продолжать исследования, из партии выгнали. Он подался в диссиденты. И вот его судьбой занялась куча всяких высокопоставленных подонков. Они не могут вести с П. открытую полемику, ибо П. прав. Они решают, как нейтрализовать и наказать его. Они имеют в своем распоряжении могучий аппарат власти и практически неограниченные возможности расправиться с П. И вот они решают, как это лучше сделать. Обдумывают, рассчитывают. Намерение уничтожить П. физически предполагается с самого начала как нечто само собой разумеющееся. Никаких правовых и моральных ограничений нет. Лишь голый расчет: как убить ни в чем не повинного человека, чтобы наша власть выглядела гуманной и совершенно непричастной к убийству? Вот в чем проблема: надо убить человека, именно за то, что он прав и что дерзнул отстаивать свою правоту открыто, но чтобы это выглядело вовсе не как убийство. Если посадить П. в тюрьму или убить из-за угла здесь, у себя дома, будет шум по этому поводу. В данной ситуации это невыгодно для государства, как считают эти подонки. И решают выпустить П. на Запад (смотрите, мол, мы гуманизм проявляем), но убить его там (мол, туда ему дорога!). И вот могучая организация разыгрывает грандиозный тайный спектакль — работают, сволочи! Убийство тщательно готовят. Используют новейшие достижения науки и техники — до сих пор на Западе не могут выяснить, каким ядом его убили. Делают это чужими руками — они, мол, ни при чем! Какие огромные усилия были приложены! Какие расходы! Вы только вообразите: мощнейшая организация, не считаясь с тратами, уничтожает невинного человека! Убивает просто потому, что он попал в ее расчеты. И это — «в конце двадцатого столетия. Что это такое?

— Ритуальная жертва.

— Но они же все-таки думают об интересах государства.

— Чушь! Они думают, будто они думают об интересах государства. На самом деле они ни о чем другом не думают, кроме исполнения Своих формальных функций и своих эгоистических интересов. Они не думают, а рассчитывают. Эта операция с П. наверняка осуществлялась как великое сражение. Люди жили в ней, действовали, делали карьеру. Сколько подонков за границу съездило! Какие заседания проводились! Представляю, на каком уровне решался вопрос о характере яда и выборе исполнителей. Это — спектакль, для участников которого П. есть не человек, а всего лишь объект их деятельности.

— Я готов принять любой ход жизни, лишь бы он был естественный, а не выдуманный.

— А что ты считаешь естественным ходом жизни и что выдуманным?

— Дождь, например, и холод — это естественно. А вот то, что мы тут мокнем и дрожим от холода, — это противоестественно, выдумано нашими руководящими кретинами.

— Руководящие кретины — это цивилизация, а цивилизация вообще есть нечто искусственное, изобретенное, выдуманное.

— Не придирайся к словам. Я просто хочу сказать, что противоестественно для человека быть единичкой в чьих-то расчетах. Представляете, там, где-то в верхах, в теплых и уютных кабинетах собираются вши-руководители и решают с такими-то людьми поступить так-то (например, направить на уборку в деревню и в строительные отряды), а с такими-то поступить так-то (например, посадить в тюрьмы и психушки, выгнать из страны). В таких расчетах ты фигурируешь не как существо, наделенное неповторимым «я», а просто как элементарная частичка, единичка.

— Ты прав. Обидно быть такой единичкой в расчетах каких-то подонков, которые воображают себя вершителями судеб, богами.