Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2

Вот в мечтах о таком мгновении карьерного ликования и живет гражданин нашего общества. Если хотите знать, советский человек отличается от обезьяны вовсе не тем, что начал трудиться (с точки зрения труда он скорее ближе к обезьяне, чем дальше от нее), а тем, что возмечтал о карьере и начал делать ее в меру своих возможностей. А возможности эти поистине необъятны. Фактически каждый гражданин нашего общества может сделать карьеру, став дворником, старшим дворником, участковым милиционером, старшим бухгалтером, инструктором, инспектором, помощником, заместителем, заведующим, директором, старшиной, маршалом, министром, старшим научно-техническим сотрудником и даже доктором философских наук. И если гражданин нашего общества карьеру не делает, то это объясняется исключительно родимыми пятнами и рудиментами пережитков капитализма в нашем сознании и идеологическими диверсиями иностранных разведок. Ибо если гражданину не удается стать старшим бухгалтером, старшиной или заведующим пивным ларьком (это не так-то просто!), то не стать кандидатом или доктором философских наук при наличии отсутствия упомянутых родимых пятен и происков иностранных разведок невозможно как теоретически, так и практически.

Посещают мечты о карьерном ликовании и нашего МНС. Взгляните, например, на его благородный и одухотворенный лик вот сию минуту, когда стремительная электричка уносит его из суматошной Москвы, чтобы побыть наедине с вечной и тихой природой. О чем, по-вашему, он думает сейчас? А напишу-ка я статью, думает он, поглядывая одним глазом в окно на вечную природу, а другим — на ножки сидящей напротив молодой особы, которая знает, что у нее соблазнительные ножки, и стремится показать их как можно выше всем желающим и нежелающим. Какую статью? О Господи! Да не все ли равно! Ножки хороши ничего не скажешь. И вообще, фигура подходящая. Но мордочка... О нет! Это не для нас! Слишком вульгарная. Так значит, статью... Допустим — о противоречиях в нашем обществе. И выскажу в ней оригинальные взгляды. Какие? А не все ли равно?! Мордочка, между прочим, терпимая. А в темноте вообще сойдет. Что касается культуры — мы же не на семинаре! Интересно, куда она едет? Вот неплохо было бы, если бы... Да, взгляды... Допустим, такие. Мол общепринятое мнение, будто антагонистические противоречия в социалистическом обществе исчезают, ошибочно. Они сохраняются, но они здесь тоже подчиняются контролю Партии и Правительства, своевременно замечаются ими и преодолеваются под их присмотром и руководством. Они здесь умело и постепенно переводятся в неантагонистические. Не сами по себе превращаются, а именно переводятся под руководством. Да, эта особа явно ничего себе, и мордочка у нее довольно симпатичная. Свеженькая. Видать, с юмором. Как бы к ней подъехать?..

Статья случайно проскакивает в печать, продолжает грезить МНС. Получилось так, что редколлегия недоглядела. Эффект от статьи потрясающий. Все говорят только о ней. Сам секретарь по идеологии обращает на нее внимание. Ему завидно, конечно, что не он, первый Теоретик партии, а какой-то ничтожный МНС сделал это выдающееся открытие. Но теперь уже поздно. У него нет иного выхода — похвалить автора. Через месяц мне присуждают сразу докторскую степень и звание профессора. Через год избирают в членкоры Академии наук. В партию принимают немедленно, причем — сразу в члены, минуя кандидатский срок. Избирают делегатом на областную партконференцию, потом — на съезд партии. Глядишь, дочка у какого-либо высшего лица освободилась. Пара лет — и ты академик. Член ЦК. Вице-президент Академии наук. Пара лет — и у тебя квартира из десяти комнат и с бассейном. Машина, нет, две машины. Дача. Закрытый распределитель продуктов, причем высшей категории. Кремлевская больница. Эта особа меня явно интригует. Судя по всему, она тоже не прочь познакомиться. Но как? Предложить ей закурить, что ли?

— Хотите сигарету?

— Спасибо. Но тут, кажется, нельзя курить.

— Можно выйти в тамбур.

— Далеко едете?

— В дом отдыха в М. А вы?

- Я в К.

— Жаль. Я бы хотел познакомиться с вами поближе. Может быть, удастся встретиться?

— Может быть. Вот мой телефон в К. Запишите... Меня звать...

У меня нет телефона. Но вот мой адрес. Черканите открыточку. Будете в Москве — заходите. Буду рад...

В реальном исполнении карьера выглядит не столь блистательно и романтично, как она разыгрывалась в сознании МНС. В реальности приходится унижаться, подличать, обманывать, лицемерить, дрожать, содрогаться от отвращения, сереть от разочарования и испытывать прочие переживания, неизбежные в пути по житейской помойке. Но поверьте мне, овчинка стоит выделки, игра стоит свеч, цель оправдывает средства. Достигнув заветной высоты и отряхнув с души своей приставшие к ней в пути житейские нечистоты, вы ощутите в себе то самое карьерное ликование и воскликнете заветное «Ах, если бы мама!..», «Ах, если бы одноклассники!..», «Ах, если бы!..». Ради этого мгновения стоит жить на свете! Не случайно же сам Митрофан Лукич Полупортянцев в интимной беседе с соратниками после восемнадцатой стопочки (отмечали награждение Митрофана Лукича орденом Октябрьской Революции за заслуги в подъеме сельского хозяйства) сказал буквально следующее: «Ежели бы мине нада была пиисят лет ползти на карачках и жрать памоишные атбросы, штобы достичь мово поста, я бы и на это согласился, лишь бы».