Джеффри Арчер - Короче говоря

Билли глубоко затянулся сигаретой и, откинувшись на спинку стула, начал свой рассказ.

— Никто не знает всей правды о доме, который стоит прямо на границе, но, как часто бывает с ирландскими байками, половина из них правда, а половина — вымысел. Для начала я должен вкратце рассказать тебе историю дома, а уже потом перейду к проблеме с его нынешними владельцами. Стоит упомянуть, хотя бы мимоходом, некоего Патрика О’Дауда, который работал в плановом отделе муниципального совета Белфаста.

— Осиное гнездо даже в лучшие времена, — вставил новый шеф.

— А то были отнюдь не лучшие времена, — заметил старый шеф и сделал глоток «Гиннесса». Утолив жажду, он продолжил.

— Никто так и не понял, почему О’Дауд вообще дал разрешение на строительство дома на границе. Только после окончания строительства какому-то служащему из налогового ведомства в Дублине на глаза попалась карта, составленная картографическим управлением, и он сообщил властям в Белфасте, что граница проходит прямо в центре гостиной. Деревенские уголовники говорят, что местный застройщик неправильно понял планы, но другие уверяют, что он точно знал, что делает.

В то время всем, в общем-то, было всё равно, потому что хозяин дома — Берти О’Флинн, вдовец — был богобоязненным человеком, который ходил на мессу в церковь Святой Девы Марии на юге и потягивал свой «Гиннесс» в баре «Волонтёр» на севере. Думаю, стоит также упомянуть, — добавил шеф, — что Берти не интересовался политикой.

Дублин и Белфаст пришли к редкому компромиссу и договорились: раз крыльцо дома находится на севере, Берти должен платить налоги Короне, а поскольку кухня и сад расположены на юге, он должен платить коммунальные налоги местному муниципалитету по ту сторону границы. Долгие годы это соглашение не создавало никаких проблем, пока старина Берти не отошёл в мир иной и не оставил дом сыну — Имону. Короче говоря, этот Имон был, есть и всегда будет никудышным человеком.

Мальчика отправили в школу на севере, хотя он ходил в церковь на юге. Правда, его не интересовало ни то ни другое. К одиннадцати годам он знал о контрабанде всё, кроме одного — как пишется это слово. В тринадцать он покупал блоки сигарет на севере и обменивал их на упаковки «Гиннесса» на юге. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, он зарабатывал больше денег, чем его учитель, и к окончанию школы его бизнес процветал — он ввозил виски и вино с юга и вывозил марихуану и презервативы с севера.

Если офицер по надзору стучался в дверь с севера, он прятался на кухне на юге. Если Имон видел идущего по садовой дорожке представителя местной полиции, он убегал в столовую и сидел там, пока тот не уходил, устав от ожидания. В конечном итоге дверь всегда открывал Берти, которому это до смерти надоело, что, как я подозреваю, и свело его в могилу.

Так вот, когда шесть лет назад меня назначили шефом полиции, я поставил перед собой цель — отправить Имона О’Флинна за решётку. Но у меня было полно других проблем на границе и обычных полицейских обязанностей, так что, по правде, я так и не нашёл для этого времени. Я даже стал закрывать глаза на его выходки, пока О’Флинн не познакомился с Мэгги Крэнн, известной проституткой с юга, которая мечтала расширить свой бизнес и пробраться на север. Дом с четырьмя спальнями наверху, по две с каждой стороны границы, был ответом на её молитвы — даже если временами её полуголых клиентов приходилось спешно переводить с одной половины дома на другую, чтобы избежать ареста.

Когда во времена Североирландских волнений ситуация обострилась, я договорился со своим коллегой по южную сторону границы считать этот дом «мёртвой зоной». Так и было, пока Имон не открыл казино на юге в новой оранжерее, в которой не выросло ни одного цветочка, — разрешение на перепланировку выдано в Дублине; с кассой в новом гараже, в котором мог разместиться целый автобусный парк, но пока ещё никто не видел там ни одного автомобиля — разрешение на перепланировку выдано в Белфасте.

— Почему вы не опротестовали разрешение на перепланировку? — спросил Хоган.

— Мы опротестовали, но вскоре выяснилось, что у Мэгги есть клиенты в обоих управлениях, — вздохнул Билли. — Но последний удар он нанёс, когда прилегающие к дому земли выставили на продажу. Никто не мог себе позволить их купить, и в результате Имон получил шестьдесят пять акров, на которых он мог выставить дозорных. Теперь у него полно времени, чтобы перетащить все улики с одной половины дома на другую задолго до того, как мы подойдём ко входной двери.