Кристофер Мур - Ящер страсти из бухты грусти

— Наши яичники простимулировали? — Тео потер глаза. — Должен быть с тобой честным, Гейб. Я этого не чувствую.

Вэл повернулась к Гейбу:

— Звучит не очень романтично.

— Зато невероятно возбуждает. Наверное, у нас — самый элегантный хищник, которого только знал мир.

Тео покачал головой.

— У меня нет ни дома, ни работы, ни машины, уже, наверное, выписан ордер на мой арест, а вы хотите, чтобы меня возбуждала мысль о том, что по городу бродит монстр и дрочит мне яйца, чтобы потом сожрать? Прости, Гейб, не вижу во всем этом ничего радостного.

Тут вступила Вэл:

— Может, на вас сказалось это иначе? Вы ведь очень легко бросили курить марихуану, правда?

— Прошу прощения? Легко? — Тео хотелось соскочить с кушетки и надавать этой парочке по физиономиям.

— А раньше вы могли обходиться без травы?

— Вэл, возможно, права, Тео. Если эта тварь воздействует на серотонин, то и другие медиаторы могут оказаться затронуты.

— Здорово, — ответил Тео. — Давайте откроем клинику детоксикации. Половину клиентов скормим монстру, а другая половина поправится. Когда начинаем?

— Сарказм ни к чему, — обиделся Гейб. — Мы просто пытаемся помочь.

— Помочь? Да в чем помочь? Драки в баре разнимать? Я и сам справлюсь. Найти украденный скейтборд? Я уже начал следствие. Просто мой опыт охраны порядка к такому меня не подготовил.

— Это верно, Гейб, — сказала Вэл. — Тео мало отличается от ночного сторожа. Наверное, все же стоит позвонить шерифу, ФБР или Национальной гвардии.

— И что вы им скажете? — спросил Тео. Ночной сторож. Я теперь даже не он.

— Да уж, — покачал головой Гейб. — Мы сами ничего не видели.

— Видел этот блюзовый певец, — сказала Вэл.

Тео кивнул:

— Нужно его найти. Может быть, он…

— Он живет с Эстелль Бойет, — сказала Вэл. — У меня в кабинете есть ее адрес.

Шериф Джон Бёртон топтался у останков «вольво» Тео, из всех сил давя на кнопки своего сотового телефона. От его ботинок «Гуччи» поднимался густой аромат навоза, в который он угодил, вылезая из машины, а влажный ветерок вздымал вихры на сдобренной гелем седой шевелюре. Черный костюм от Армани был весь измазан пеплом — Бёртон рылся в кострище у хижины Тео, рассчитывая обнаружить обгоревшее тело. Шериф был недоволен.

Больше никто не снимает свои проклятые трубки или как? Он звонил Джозефу Линдеру, Теофилусу Кроу и Джиму Пиву — хозяину ранчо, но на звонки никто так и не ответил. Именно это привело его посреди ночи в Хвойную Бухту — в состоянии, близком к панике. В лаборатории сейчас должна работать вторая смена варщиков, но в ангаре никого не было. Мир рушился вокруг шерифа — и все из-за того, что вечно обдолбанный констебль забыл, что должен быть некомпетентным.

Шериф звонил Кроу. На другом конце провода раздался щелчок, затем линию разъединили.

— Твою мать! — Бёртон захлопнул телефон и сунул в карман пиджака.

У Кроу кто-то отвечал на звонки. Вернее — не отвечал. Либо он еще жив, либо Линдер прикончил идиота, забрал телефон и теперь трахает шерифу мозги. Но фургон Линдера стоит у хижины Тео. Так где же он сам? Дома его нет, Бёртон уже проверил — там только сонная нянька и две обалделые соплячки в ночнушках. Разве мог Линдер сбежать и не прихватить с собой дочерей?

Бёртон снова вытащил телефон и набрал номер отдела информации своего управления. Ответил Паук:

— Гвоздворт. — До шерифа донеслось чавканье.

— Вытащи изо рта батончик, сраный котел сала, мне нужны имя и адрес одной бабы.

— Это не батончик, а «снежок». Розовый. А я ем в них только зефир.

Кровь закипела у Бёртона в висках, он с трудом подавил ярость. В спешке забыл дома лекарства от повышенного давления.

— Имя — Бетси Батлер. Мне нужен ее адрес в Хвойной Бухте.

— Подружка Джо Линдера?

— А ты откуда знаешь?

— Я вас умоляю, шериф, — фыркнул в ответ Паук. — Не забывайте, с кем имеете дело.

— Найди мне адрес и все. — Бёртон услышал щелканье клавиш.

Паук был опасен — вечная угроза всей его операции, но шериф пока не знал, на чем его подловить. У Паука выработался иммунитет ко взяткам и любым угрозам, и он казался вполне довольным судьбой — главное, чтобы от него корчились все остальные. Бёртон боялся уволить ублюдка — хрен знает, сколько разнюхал этот кусок жира. Может, напоить его чаем из наперстянки, которым Линдер угостил жену? Никто, разумеется, не удивится, что у человека, который батончик «Сникерса» без одышки развернуть не может, сдало сердце.