— Может быть, ты успеешь повидать их.
— Нет. Сейчас нас отведут в церковь. А оттуда сразу на поезд. Не дав написать ни строчки, не разрешив попрощаться.
В коридоре царит уныние, но мы изо всех сил пытаемся сдержать слезы. Разлучают сестер, матерей с детьми. Безжалостно обрывают дружбу, завязавшуюся в тюрьме. И все же узницы проявляют твердость и не теряют присутствия духа. Некоторые даже улыбаются: делают вид, будто ничего страшного не случилось. Глубоко прячут свое отчаяние.
Лихорадочно, с помощью тех, кто остается, отъезжающие одеваются, сворачивают матрацы, запихивают в вещевые мешки свой жалкий скарб. Надзирательница подталкивает женщин к церкви.
Смятение усугубляет еще одна неожиданная новость.
Ликвидируют общие коридоры. Все будут заперты по своим галереям. Прибывают монахини: теперь они будут хозяйничать в тюрьме.
У входа в церковь — неописуемый гам. Вся тюрьма пришла сюда, чтобы проститься с теми, кто уезжает. Надзирательницы отталкивают нас и орут:
— Эй, хватит лизаться! Отправляйтесь по своим галереям!
Опираясь на руку другой узницы, идет Амансия Серрано, совсем еще молодая и очень бледная. Она мужественно улыбается.
На лестнице, молчаливая и неподвижная, стоит старуха — «тюремная мать Роситы». Росита машет ей рукой, и тень беспокойства пробегает по ее лицу. Вдруг какая‑то девушка подбегает к старухе и ласково гладит ее по спине, словно берет ее под свою опеку. Росита улыбается с облегчением.
— Если когда‑нибудь будешь в Эскориале, заходи ко мне, — говорит Анхела.
— Хороню.
Мы крепко обнимаемся. Анхела сжимает мои руки.
— Народ победит, — говорит она уверенно и звонко.
Серафинес и доверенное лицо Хуана Марча
Во главе монахинь стоит Кардинальша — мать Мария де Лос Серафинес. Серафинес, монахиня — немка, явный агент гестапо. Ледяной взгляд ее глаз вызывает настоящее физическое недомогание. Серафинес чужды всякие чувства, в ней нет ничего человеческого. Это холодный, неумолимый враг, собранный и педантичный. У нее есть записная книжка, знаменитая на всю тюрьму, куда она заносит фамилию каждой узницы и ее краткую биографию. Память у нее феноменальная. От Кардиналыни никуда не скроешься.
«Вы такая‑то, — говорит она. — Из такой‑то галереи. Из такой‑то камеры. Объясните мне, почему вы не в своей галерее».
Женщина пытается как‑то оправдаться. Бесполезный труд.
«У вашей галереи день свиданий тогда‑то. Я лишаю вас свидания. В следующий раз приму более строгие меры».
При ней начались постоянные массовые обыски, непрерывные переселения женщин из одной галереи в другую. Словом, не дает нам сорганизоваться. Ее идефикс — коммунистки. Чтобы обнаружить их, она ни перед чем не останавливается. Такие подонки, как Вивес, охотно служат ей и ежедневно доносят на узниц. И все же ревностная служительница безумца из Берхтесгадена [20] Берхтесгаден — местечко в Германии, где находилась резиденция Гитлера.
достигает самых мизерных результатов. Мы всегда настороже.
И словно нам мало этой фурии, тюрьма Вентас обогащается еще одним примечательным экземпляром. Речь идет об Эухенио Варгасе, или Дяде Крошке, — новом начальнике тюрьмы. Эухенио Варгас — тот самый тюремный чиновник, который способствовал побегу Хуана Марча при Республике. Этот «Последний пират Средиземного моря» [21] Хуан Марч — крупный финансист, похитивший у Испании сотни миллионов песет и прославившийся своими кровавыми злодеяниями. «Последний пират Средиземного моря» — книга Мануэля Домингеса Бенавидеса о Хуане Марче, написанная в 1934 г. В сокращенном виде печаталась в СССР в 1936 г.
вознаградил свое доверенное лицо за услугу, предложив ему место начальника тюрьмы Вентас, то есть должность, которая приносит большие барыши. Для заключенных в тюрьму поступают различные продукты, но по дороге они «теряются» и вместо того, чтобы попасть в наши пустые желудки, попадают в тюремную лавочку, где нам приходится платить наличными и в несколько раз дороже. И пока Дядя Крошка становится все более чванливым и толстым, срыгивая слова, полные ненависти, мы, узницы, на глазах худеем, а изоляторы переполняются.
Мы разгромим их!
Пересылки следовали одна за другой. Многие из приговоренных к смерти, среди них Матильда Ланда, отправлены в Пальму, на остров Мальорка. Уехала и Клара, от которой я больше не имела никаких известий, поскольку переписка между тюрьмами запрещена. Многие расстреляны: погибла двадцатилетняя Кларита де Пабло, точно сошедшая с полотна Ромеро де Торреса. Погибла Елена Куартеро, которой уже за пятьдесят. Погибли сестры Ороско и другие. Всех не перечесть.
Читать дальше