Феликс Кандель - Коридор

Дима Крикун‚ сын Манечки‚ остроумный молодой человек‚ бессменный капитан школьных острословов. "Приток Волги?" – "Ока". – "Вулкан в Мексике?" – "Попокатепетль". – "Как звали Рамзеса Третьего?" – "Рамзес Третий". Уже в девятом классе Дима заявил на уроке литературы‚ что не признаёт И. С. Тургенева‚ потому что Тургенев скучен‚ однообразен и мало дает ему‚ Диме Крикуну‚ информации. Учитель литературы очень огорчился‚ прочитал лекцию о классиках‚ приводил примеры‚ наизусть зачитывал отрывки. "А почему это я должен их всех любить? – запальчиво спросил Дима. – Тургенев тоже‚ наверно‚ не каждого признавал". И учитель позавидовал его категоричности. Что-то‚ видно‚ стронулось с места‚ потому что гениями прежде считались те‚ кого рекомендовали в гении‚ и собственные суждения по этому поводу даже не возникали. А Дима уже предъявляет претензии своим родителям‚ что не научили в детском возрасте отличать хорошее от плохого‚ искусственное от естественного‚ настоящее от мнимого‚ дутое от великого‚ правду от лжи. А он должен теперь перестраиваться‚ переоценивать‚ переосмысливать понятия и принципы‚ тратить на это лучшие молодые годы‚ ценную психическую энергию. Как будто родители виноваты. А кто тогда виноват?

Веня Вдовых‚ зять Лопатина Николая Васильевича‚ получил от завода огородный участок‚ поставил дом-курятник‚ приезжает в пятницу вечером‚ хватает лопату‚ жадно вгрызается в землю. Вокруг сто домов‚ сто заборов‚ и все вкалывают до седьмого пота безо всяких обязательств. Ляля Лопатина приезжает на выходной‚ целый день лежит в шезлонге‚ дремлет. Уже ей за сорок‚ а всё такая же гладкая‚ пышная‚ без единой морщины‚ и всё так же мужчины пристают на улице. Раньше приставали молодые мужчины‚ теперь – пожилые. Спокойная‚ равнодушная‚ все волнения мира ей до пуговицы. Дальше не пустит. Лопатин Николай Васильевич‚ заядлый садовник‚ живет на участке с апреля до первых морозов. Разводит цветы‚ ухаживает за яблонями‚ сидит по вечерам на скамейке‚ сложив руки на коленях, глядя на заходящее солнце. Вот стоят деревья‚ которые он посадил‚ плодоносит земля‚ которую он вскопал‚ вот раскинулись шесть соток его гордости и его умиления. В пожилые годы мы имеем право на гордость и умиление. Иначе зачем нам даны пожилые годы?

Галя Вдовых‚ внучка Лопатина Николая Васильевича‚ одаренная девочка. Поет‚ рисует‚ пишет стихи – вся в бабку‚ в боярский род. Есть у Гали друг‚ тихий‚ незаметный мальчик‚ который отчаянно подошел к ней на улице‚ поздоровался‚ храбро предложил: "Давайте на "ты"..." – "Давай"‚ – согласилась Галя и доверчиво взглянула огромными глазами-зрачками. В ее глаза нельзя долго смотреть‚ потому что видишь человека целиком‚ без внешних покровов‚ будто подглядываешь за ним в замочную скважину. По субботам Галя со своим другом едут в центр‚ бродят по пустынным переулкам‚ взявшись за руки‚ вышагивают километры‚ и он‚ тайком от нее‚ храбро сжимает в кармане большой охотничий нож. По воскресеньям уезжают за город‚ сходят на любимой платформе. Платформа построена прямо в лесу‚ травяная дорожка исчезает среди деревьев‚ и кажется‚ будто поезд остановился только для того‚ чтобы человек вышел из вагона и затерялся в лесу. Они гуляют долго‚ до самого вечера‚ отдыхают на поваленных деревьях‚ и красное солнце прямо на глазах опускается на просеку. Галя поет песни‚ читает стихи‚ а он слушает‚ уткнувшись подбородком в колени‚ неотрывно смотрит на нее. Встретятся взглядом‚ замрут‚ не моргая‚ разговаривают молча‚ без слов. Зимой берут лыжи, по целине пробираются к садовому домику ее отца. Топят печку‚ кипятят чай‚ всю ночь по очереди вскакивают с дивана‚ босиком бегут по застывшему полу‚ подбрасывают дрова‚ чтобы к утру не выстудило комнату. Все знают об их поездках – и дома‚ и в школе‚ но никто не сказал о Гале ничего худого. Что бы она ни делала‚ всё хорошо‚ всё чисто. Проводили в школе анкету: "Что ты хочешь от жизни?" Она написала крупно‚ поперек страницы: "Я хочу многого!" И подчеркнула толстым карандашом. На выпускном вечере выступала первой‚ волновалась: "Говорят‚ мы не знаем жизни. Это неверно. Мы не знаем ее плохих сторон. А кто сказал‚ что знать жизнь – это знать ее плохие стороны? Кто?"

Галя Вдовых изредка приезжает на старую квартиру‚ в комнату Лопатина Николая Васильевича. Комната заперта на замок‚ кабинет жены заперт отдельно‚ а в кабинете заперт еще и шкаф‚ будто никогда его не открывали‚ будто не хватали нервные пальцы небрежно исписанные листки. Галя снимает замки‚ открывает заветный шкаф‚ часами перебирает желтые‚ ломкие страницы. Потом ходит по комнате‚ прижимается лицом к холодному зеркалу‚ плачет‚ будто прощается навсегда с любимым человеком. И не разглядеть в старом‚ потускнелом зеркале‚ кого оно отражает.