Елена Соковенина - До Бейкер-стрит и обратно

С чего бы грусть? Ах да: домой, домой. Это противоречие, с которым невозможно справиться: одной рукой безумно жаль расставаться с этой страной, и этим домом, людьми, детьми, котами и даже мышами, которые с недавних пор живут наверху, в клетке. С другой - чего бы я сейчас не дала, чтобы только оказаться в нашей бессмысленно огромной квартире, меблированной двумя громадными письменными столами, камином и террариумом с игуаной. Чтобы, сидя в халате графа и грызя карандаш, бормотать себе под нос. Встречать из школы отрока Александра. Отказываться выйти на улицу. А выйдя по необходимости... Как же я теперь буду привыкать обратно? А без метро? А без комфортабельной железной дороги с мягкими сиденьями, веселым, невозможно вежливым кондуктором, и с туалетом? А «London Evening Standard»? А проводники на станции? Я им так нравлюсь… А вокзал Ватерлоо? А цены в парикмахерских, от которых хочется бежать пешком до Риги или хотя бы до аэропорта Stansted? Материализовался Фокс и говорит, что если я буду жаловаться, ветер может измениться с попутного на какой-нибудь другой. Ой. Не надо. Это было не всерьез.

Переселившись в Уокинг, графиня преисполнились уверенности, что теперь ритм повествования станет более размеренным. Конец лондонским трущобам. Мелодия замедляется, приобретает размеренность. Рэгтайм кончился, и следующая мелодия, скорее, фокстрот. Перед читателями расстелится милый пригород Лондона: старинные башни, дивные пейзажи и размышления об английской погоде. Что это, мне скучно? Не хватает приключений? Тогда мне, очевидно, место в здании неподалеку. Жаль, что там мечеть.

Однако, дальше было вот что.

Бруквудское кладбище. Часть первая.

Из рабочего блокнота:

« Частые звенья высокого деревянного забора. Над ними нависают кроны деревьев, набрякшие под тяжестью подтаявшего снега: сосна, пихта, что-то лиственное, плющ. Снег кое-где висит на ограде кладбища. Ограда сделана из цемента или другой массы, с замешанной туда мелкой галькой. За оградой прямо передо мной – араукария, или, как ее тут называют, monkey puzzle. Это удивительное дерево, напоминающее по виду нечто среднее между сосной и пальмо, ствол которого обвивает омела со своими белыми ягодами

Вдруг - а это, вероятно, самое верное слово для английской погоды - начинает светить солнце. Сначала робко, потом ярче, заливая все кругом радостным светом. (Даже ржавые грабли возле двери чьего-то кирпичного дома выглядят в этот момент произведением искусства, можете мне поверить. ) В глубине кладбища поднимается туман, солнечные лучи золотят верхушки кустов. Между тем, никаким входом в этот прекрасный приют умиротворения попрежнему не пахнет, а мне необходимо попасть внутрь!

Но тут кладбищенская ограда кончается. Впереди лес. Примерно в полуметре от ограды - вонючая канава с низеньким пологим берегом, заросшим ежевикой. С этой стороны кладбище огораживает проволочная сетка, но в ней, к счастью, есть дыра.

Земля устлана гнилой хвоей, ветками и листьями. Кое-где почва подозрительно мягкая, неприятно пружинит под ногами. В эту минуту у графини коварно съехал чулок и пришлось скрыться в маленькой березовой роще.

...Ann Wood....18...

Loving memory John Covard Died Jan 13-th 1919 Aged 57 years

Also of Richard Son of the above

Died in France Nov. 29-th 1918

Aged 24 years

In domino memory Ada Elizabethe Daile Died April, 15-th, 1918 Aged 17 years

Пробую стереть снег с надгробного камня, который кажется достаточно старым, но растаявший снег замерз опять, затвердел и царапает руки.

Time passes

Memories live on…

Надо бежать, подменять ребенка B.: Дашу, которая присматривает за ребенком Сашей. И, так как я по-прежнему не имею понятия, где здесь выход, то наскоро поднимаю с земли несколько дивных шишек monkey puzzle, доходящих мне до подмышек и нисколько не смущаясь, что с кладбища, и резво несусь вперед. Добираюсь до первого же места, где ограда пониже, сбрасываю на тротуар свои трофеи, и сигаю через ограду. Отряхиваюсь, как ни в чем ни бывало, поправляю задравшийся шлейф, то есть, простите, пальто, оцениваю испачканные чужие перчатки (те, с вокзала Ватерлоо) и удовлетворенно направляюсь в сторону дома.

Узнав про странные шишки, пан Поберовски предположил влияние соседства с сумасшедшим домом.

- Да, но как же на кладбище попадают нормальные, приличные люди?

- Наверное, - предположил редактор, - они все делают это через ту же дырку в заборе. Иначе зачем бы она была нужна? А гроб через забор передают тем, кто уже пролез.

- И вся похоронная процессия, - подхватила графиня, - со скорбными лицами лезет в дырку в заборе. Дамы придерживают юбки. Джентльмены поддерживают дам под руку. А обратно через забор. Скорбящих родственников под мышки поддерживают друзья. Джентльмены подсаживают дам.