Денис Гуцко - Бета-самец

Топилин вернулся на площадку.

Настроение было такое, будто опоздал на рейс. Самолет еще стоит — вон он, серебрится крылатым телом, лобастая морда еще только примеривается к небу. Но уже не пускают. Посадка окончена. И блата никакого, чтобы договориться. Можно постоять, посмотреть, как он вырулит на дорожку, побежит, поднимется над разлинованной землей, — и идти сдавать билет. Жизнь унеслась далеко вперед. Догоняй, если сможешь.

Что-то очень важное состоялось, догадался Топилин. Без него.

Пока искал, где ухватить, как развязать, — пока мечтал о том, как одолеет второстепенность и будет сам себе голова, — упустил, быть может, главное.

Уходи, чего. Снова опоздал.

— Да вон же он, — махнул поджарый старичок в окно. — Мяч пинает.

Шагнув дальше по коридору, Топилин посмотрел туда, куда ему показали, и увидел Влада. На пустом футбольном поле с ярким искусственным покрытием Влад лупил мячом в обтянутый резиной переносной щит. Мяч отскакивал, Влад подбегал, возвращал его на позицию, бил. Одет в зимнюю спортивную форму. Свободная трикотажная шапка, надвинутая на брови, делала его похожим на дружка-верзилу. Уменьшенная копия.

— А вы ему кто? — поинтересовался старичок. — Родственник?

Топилин и не заметил, что тот все еще стоит рядом.

— Нет, я… знакомый, — замялся Топилин. — Никто, в общем. По делу.

Старичок резким движением завел руки за спину, будто пташка крылья сложила.

Большинство ударов ложились недалеко от потертого красного круга в центре щита. Те, что отправлялись в защитную сетку, Влад сопровождал колючим взглядом, поджимая, будто проглатывая, губы. Уже знакомое — запомнилось после встречи на даче.

Заметив в окне Топилина, подросток задержал на секунду взгляд и продолжил упражнение. С площадки уходить не собирался. Пришлось идти к нему.

— Привет.

Влад кивнул в ответ, не оборачиваясь, и всадил мяч точнехонько в центр мишени.

— Есть пять минут? Поговорить бы.

Отлетевший от щита мяч проскакал вдоль ворот, Влад подошел к нему, подцепил носком бутсы и резким рывком отправил в руки. Топилин невольно вспомнил кота, которого похожим финтом, но нежно и неторопливо, соседка Анны препроводила из подъезда в квартиру.

— Тренировка закончилась?

— Надо кой-чё отработать.

«Что, есть контакт?» — всматривался в него Топилин.

— А у вас праздники уже закончились?

— Да сколько можно.

Казалось, последний удар, точно в яблочко, должен был поднять ему настроение. И Топилин готов был принять за доказательство любую мелочь: спокойную линию рта или расслабленную походку, которой Влад подходил, зажав под мышкой мяч.

— Посмотрел фотографии?

Ответил не сразу. Какое-то время рассматривал Топилина с таким видом, будто решает: промолчать или все же ответить.

— Посмотрел.

— Классно, правда? — спросил Топилин и тут же выругал себя за обветшалое это «классно». — Портреты, и пейзажи тоже.

Влад пожал плечом. Что, скорей всего, означало: не буду с тобой обсуждать. Шут его знает, какое у него там настроение. Может, самое что ни на есть. Но с Топилиным он держался более замкнуто и неприветливо, чем на даче. Тогда показалось, в его глазах мелькнул интерес… Показалось.

— Насчет выставки не решил? — Топилин попробовал зайти с козыря.

— Нет.

На дальнейшие пояснения рассчитывать не приходилось. Выспрашивать Топилин не стал. Кроме того что подростка приходилось переводить, как с малознакомого языка, — делать это следовало быстро, налету, не мельтешить и не канителить. Иначе, подозревал Топилин, Влад развернется и уйдет.

— Мое предложение в силе. Когда захочешь. Я, кстати, с дачи съезжаю.

Влад переложил мяч в другую руку.

Топилин начинал понимать, что раздражает его в замкнутом подростке — пожалуй, не сама эта замкнутость, а то, что Влад, очевидно, не испытывает от нее ни малейшего дискомфорта. И ему искренне безразличен дискомфорт Топилина. Это никакой не Влад Митрохин, это инопланетянин из упавшей тарелки: готов до поры до времени потерпеть докучливое любопытство землян — пока свои не подтянулись, а там уж не обессудьте.

Взять бы за грудки, вытрясти хоть несколько откровенных слов.

— Я только что к вам на новую квартиру заезжал. Хотел с мамой твоей поговорить. Не застал ее. На мобильник не ответила.

Влад постучал мячом оземь по-баскетбольному, вернул под мышку.

Снова рассматривал. И никакого вопроса в глазах. Мол, все с тобой ясно, только время на тебя терять… «Эй! Что там тебе ясно? Когда успел?»