Гийом Мюссо - Зов ангела

15 декабря аквалангисты прочесали почти на два километра западный берег реки Ирк. Другие исследовали пруд Роквел, расположенный в четырехстах метрах от школы. Они подняли несколько старых автомобилей, один мопед, два холодильника и множество заградительных барьеров. Но тела там не было.

Джим проверил все входящие и исходящие звонки с мобильника девушки. Все контакты были опрошены. Их показания не дали никакого результата.

Прошло Рождество, а расследование не продвинулось ни на дюйм.

Маделин отказалась от каникул. Она начала принимать лекарства, чтобы поспать хотя бы несколько часов.

Она не была новичком и уже много лет работала в этом зловещем районе. В течение многих лет насилие и ужасы были частью ее повседневной жизни. Многие годы она тащила на себе преступления, вскрытия автомобилей и допросы разных типов не самого лучшего сорта. Она охотилась на убийц, арестовывала насильников и наркоторговцев, выявляла педофилов, разрушала сети незаконного оборота наркотиков. Если посчитать, она работала по десяткам убийств. Тремя годами ранее она даже оказалась на грани смерти во время перестрелки между двумя бандами: пуля из «магнума 357» задела ее, разорвав кожу на черепе и оставив шрам, который потом пришлось прикрывать прядью волос.

Вся жизнь Маделин представляла собой сплошное расследование.

А расследование предполагало одержимость, одиночество и постоянную опасность.

Оно превращало человека в призрак для его друзей, родственников и коллег.

Но в данном случае не было ли это той самой ценой, которую надо было заплатить: самой стать призраком, чтобы найти другого призрака?..

В январе Джим и его команда изучили все телефонные звонки, проходившие рядом с вышкой мобильной связи, самой ближней к школе, за время до и после исчезновения Элис. Имена говоривших были просеяны через полицейские досье. Более двухсот оказались там в основном за мелкие правонарушения. Все были опрошены, их алиби были проверены, в домах произведен обыск. Среди них оказался один человек лет пятидесяти, Флетчер Уолш, осужденный двадцать лет назад насильник, а теперь владелец белого фургона…

На первый взгляд алиби Флетчера Уолша было очевидно, но при обыске бригада полицейских с собаками обнаружила следы крови в задней части его автомобиля. Образцы были отправлены в судебно-медицинскую экспертизу в Бирмингем, и полиция начала следить за Уолшем двадцать четыре часа в сутки в ожидании результатов.

13 февраля пресс-секретарь полиции Большого Манчестера объявил, что анализ следов крови, обнаруженных в фургоне Уолша Флетчера, не позволяет с уверенностью утверждать, что кровь принадлежит Элис Диксон.

Тогда интерес СМИ к этому делу упал. Силы полиции, привлеченные к расследованию, перебросили на другие дела. Расследование застопорилось.

Каждую ночь Маделин продолжала думать об Элис, ее буквально преследовал взгляд девочки. Каждое утро она вставала, надеясь найти новый факт или еще один след, на который не обратили внимания.

Коллеги и начальство всегда считали ее полицейским с устойчивой психикой, но на этот раз она теряла почву под ногами. Да, у Маделин имелась защитная броня, но это не означало, что она неспособна к подлинному состраданию. И ей было только лучше, когда боль жертв становилась ее собственной, — опасная тактика, но именно она позволяла ей достичь успеха.

Именно так и произошло с Элис. С первого же дня ее исчезновение опустошило Маделин. Эта девчонка слишком уж напоминала ее саму в подростковом возрасте. Тревожное отождествление, смутная связь, внутренняя привязанность. Это чувство, она знала, было вредно, но против него она даже не пыталась бороться.

Это стало ее личным делом. Более того — Маделин была уверена, что она единственный человек, кто на самом деле беспокоится о судьбе пропавшей девушки. У нее было чувство, что она заменила Элис мать и несет теперь всю ответственность за ее исчезновение.

В ту ночь она дала себе обещание: если она окажется не в состоянии найти Элис живой, она никогда не заведет ребенка…

Маделин тонула в бессилии. Иногда ей было даже хуже, чем если бы было объявлено о смерти Элис, ибо она никак не могла перестать думать о том, что должна была чувствовать несчастная девушка. Мрачные и гнетущие картины роились в ее мозгу.