Валентина Соловьева - Варежки

— Нет ее, — послушно отозвалась бабушка.

— Светка, продолжал стучать Дима, — я знаю, что ты там. Открой! Я все равно никуда не уйду!

— Хулиганничаешь? А вот я сейчас как милицию вызову! — писклявым голосом пригрозила бабушка.

— Бабушка! Позовите Свету! — взывал из-за двери Дима. — Она мне очень нужна!

— А ну отойди от двери! Весь дом переполошишь, негодник! — ругалась бабушка. — Вот молодежь пошла! Ни стыда, ни совести… Говорят тебе — нет ее.

— А где она?

— А Бог ее знает, где. Она мне не докладывалась.

— Бабушка! Когда придет, скажите, чтобы она мне позвонила. Обязательно! Я телефон на двери напишу. Ладно? Скажете?

— Скажу, скажу. Беспременно скажу. Ступай с Богом отсюда. А то я тебя сейчас с лестницы спущу.

Некоторое время Димка чем-то скрипел и шуршал за дверью. А потом ушел.

Бабушка осторожно приоткрыла дверь, просунула нос в щелочку.

— Ах, паскудник! Дверь испортил! — запричитала она. — Руки бы ему пообрывать. Ты посмотри, что наделал!

Светка вышла посмотреть.

На двери было нацарапано чем-то острым: “Светка, прости меня!!! Позвони!” И номер телефона.

Потом они много раз пытались соскоблить эту надпись, закрасить ее. Но след все равно остался.

До своего отъезда Димка заходил еще несколько раз. Но бабушка, помня Светкин наказ, не открывала ему.

А потом он уехал.

Очень скоро Светка поняла, что оставаться в этом городе ей больше нельзя.

Среди ее знакомых не осталось ни одного человека, которому бы тетя Галя не рассказала во всех подробностях, как однажды она застала Светку в своей квартире, лежащей на постели, в чем мать родила.

А поскольку история ее грехопадения с Димой еще раньше получила широкую огласку, его же стараниями, то многие любопытствовали узнать, как ей удалось — чисто технически — два раза подряд потерять невинность. Девчонки, смеясь, просили поделиться опытом. А парни предлагали попробовать в третий раз — вдруг опять получится.

В городе ее прозвали Вечной Девственницей. И шутили, что у нее там молния вшита.

Проходя по улице, со всех сторон она слышала сдавленные смешки. На работе во время обеденного перерыва несколько подвыпивших грузчиков попытались затащить ее в подсобку для медицинского обследования, как они выразились. Еле удалось вырваться.

Больше на работу она не пошла. За расчетом отправилась бабушка.

На занятия в институт она перестала ходить после того, как один из преподавателей с масляной улыбкой предложил ей позаниматься дополнительно. У него на даче. А когда Светка отказалась, он с огорчением заметил, что без дополнительных занятий сдать экзамен по его предмету невозможно. Очень уж предмет сложный. Никак нельзя без дополнительных занятий…

Когда она шла в магазин, соседи смеялись: “У Светки молния износилась. Новую вставлять пошла”.

Она перестала выходить из дома.

Бабушка робко успокаивала ее:

— Ведь надоест же им когда-нибудь изголяться над тобой. Ведь все время же не будут. Поговорят, поговорят, да и перестанут. Ты уж это время как-нибудь перетерпи, Светочка. Главное, перетерпи…

Светка терпела, сколько могла. Изо всех сил. Но не верила, что это когда-нибудь кончится…

А однажды бабушка вошла в ее комнату радостно улыбаясь.

— Светланушка, пляши! Тебе письмо.

Письмо!

Светка аж задохнулась, увидев у бабушки в руке белый прямоугольник, и вся задрожала от охватившей ее безумной радости.

Ромка! Он жив… жив… Ведь бывают же ошибки! Может быть, в закрытом гробу похоронили тогда кого-то другого? Перепутали… А Ромка просто… ну, отстал от всех. Заблудился в горах. Или попал в плен. Так бывает иногда.

А теперь он нашелся. Он вернется! И сразу все уладится. Ромка сможет защитить ее от кого угодно. От соседей, от грузчиков, от похотливого старикашки. От всего мира. И даже от нее самой…

Светка выхватила из рук бабушки конверт, впилась глазами в обратный адрес…

Нелепая надежда, вспыхнувшая было на мгновенье, сразу погасла.

Письмо было из Москвы. От Димы Зиновьева.

Светка отшвырнула его от себя, как гремучую змею. Закричала, затопала ногами.

— Бабушка… Бабушка… Убери его! Убери сейчас же! Выброси! Сожги… Я не хочу… не хочу… Это все из-за него! Убери-и-и его, бабушка-а-а! — визжала она. — Убери-и-и сию же минуту!

— Хорошо, хорошо, Светочка, — засуетилась бабушка. — Я сейчас его в печке сожгу. Ах ты, батюшки! Беда какая… Может, врача вызвать? Успокойся. деточка… Я сейчас, сейчас… В скорую… Валерьяночки вот пока выпей.