Николай Двойник - Повесть об одиноком велосипедисте

Но сегодня мне везет: я выезжаю почти туда, куда хочу, и рядом оказывается подземный переход – гулкий от пустоты с переполненными урнами на обоих концах (дворники еще не брались за работу).

По другую сторону трассы за парой высоких зданий начинается старая промзона, здесь ее ширина невелика. Как и предполагалось, улица упирается в еще одну железную дорогу, возле которой меня облаивают собаки, так что приходится резко затормозить и щелкнуть самую из них прыткую ногой по носу. Я люблю животных, но когда собаке не удается увернуться, испытываю удовлетворение. Любовь и воспитание должны дополнять друг друга. Улица упирается в железную дорогу, но есть деревянные настилы для перехода. Сколько же в городе тупиков! С другой стороны – лестница, выводящая на тротуар. Это уже центр.

То есть когда-то это была граница города, обозначенная насыпным валом. А теперь: дома, отгораживающие от улиц тенистые дворы, два вокзала – вон там слева и вон там справа – четыре станции метро в пределах пятнадцатиминутной прогулки…

По моим ожиданиям, тут должно быть уже намного больше машин и людей. Но машин почти нет, даже во дворах их стоит мало. И людей – лишь несколько человек с собаками. Не могу понять, в чем дело, и не могу нарадоваться.

Солнце поднялось выше, поют птицы, но из-за плотно стоящих высоких домов его по-прежнему не видно. Только ярко вспыхивают блеском окна и застекленные балконы верхних этажей. Слышно отраженное от многих стен шарканье метлы об асфальт. Все это напоминает что-то из детства, и совсем непохоже на тот город, по которому я ездил прошедшие месяцы. И этот город я люблю. В одном дворе я вижу клумбу, даже маленький луг с мелкими цветками всех, какие только можно представить, цветов – красными, синими, желтыми, фиолетовыми, белыми… они колеблются на длинных зеленых ножках, и так же тонко и прозрачно, до звона, вибрирует в это утро воздух.

Я заезжаю в самый центр, куда не пришло бы в голову ехать днем, всюду пустынно, в скверах полно мусора, и я догадываюсь, что вчера была пятница, а сегодня – выходной. Пересекаю в неположенном месте центральную улицу. Здесь жизни еще меньше – мертвые витрины и запертые двери, ни одного автомобиля: ни едущего, ни припаркованного. Горожане в отпусках и на дачах приходят в себя после вчерашних заторов на всех выездах в область. Город отдан мне, и я еду, где хочу, не обращая внимания на светофоры и знаки. На меня с удивлением смотрят засидевшаяся на бульваре парочка (галстук на плече, пиджак – на плечах девушки), часовые военной академии, проснувшийся на скамейке бомж. Вот и все, кого можно встретить в этот час.

Я выезжаю на набережную и останавливаюсь – так неожиданно ровно и тихо лежит в каменном русле искрящаяся от солнца вода. Почему я не видел всего этого раньше? Еду по набережной, смотрю на воду и чуть не сталкиваюсь с одиноким встречным бегуном в красных трусах и кроссовках.

Затем я сижу на каком-то сонном усаженном яблонями бульваре. Многие окна домов открыты. Слышно, как падают не выдерживающие жарких дней яблоки. Именно в этот день я понимаю вдруг, как уже близка осень, что лето еще будет дарить такие вот волшебные дни, но их осталось уже немного. И знаю, что, может быть, забуду осенью все. Только не это утро.

Я замечаю, что не я один крадусь по городу, прокладывая свои тропы. Что параллельно или даже тем же курсом, свои тропы прокладывает кто-то еще.

Начинается с мелочи. С протоптанного зигзага через заросший сквер. С утоптанного щебня, тонкой полосой пересекшего железнодорожную колею. Я теряюсь в догадках, кто это может быть. Местные алкоголики, ищущие уединения? Подростки, изучающие родной край? Бомжи, мигрирующие в теплые края?

Потом понимаю.

Это бродячие собаки. Их в городе несколько тысяч, а может, и больше, никто, я думаю, этого не знает наверняка. Но их много, и днем они почти не видны. Они спят (или делают вид, что спят) под скамейками в сквериках, в тени на газонах, в углах под заборами. Или тихо трусят вдоль улицы, или просто лежат, или что-то еще. Днем их редко увидишь в стае. Но по вечерам, ночью и ранним утром это не так. Тогда за открытым окном слышен их лай и визг. Я знаю, как молча они выходят из темноты и перегораживают дорогу, и, завидев их, лучше остановиться и поискать другой путь. Бывает, правда, что это не помогает, в потоке новостей я выхватываю сообщения о нападениях собак и статистику по этим нападениям.

В городе есть службы, которые занимаются бродячими собаками. Они говорят, что ситуация под контролем, что среди бродячих собак нет особей с серьезными болезнями, что их укусы не очень опасны. Они отлавливают больных собак (если им сообщают про них и если больные собаки их ждут в указанном месте). Они говорят, что не могут поймать всех собак и что в этом нет смысла, потому что на смену отловленным городским собакам придут бродячие из области, а за здоровье тех уже никто поручиться не может.