Элизабет Страут - Эми и Исабель

— Ты, наверное, чувствуешь опустошение, — тихо сказала Исабель, и Дотти ответила ей искренним, признательным взглядом.

Но тут Исабель вспомнила кое-что еще: она представила себе, как женщина, мать семейства, где-то в Калифорнии жарким летним днем обдумывает планы на выходные, возможно, печет на кухне пироги для мужа, живет своей обычной жизнью, как жила много лет… телефонный звонок… и жизнь ее рушится, как карточный домик.

Исабель коснулась губ, пот выступил на лице и под мышками. Глядя на Дотти, оцепеневшую в кресле-качалке, она ощущала, что на ее глазах совершается катастрофа и дом объят хаосом, как после землетрясения.

Но это было не землетрясение, это была иная Божья кара. Нет, нельзя винить Бога в том, что случается такое. Здесь виноваты только люди, обычные люди, которые поступают так друг с другом. Люди, разрушающие чужие жизни. Они просто берут то, что хотят, так Алтея из «Акме-Тайерс компани» захотела Уолли Брауна и получила его.

Исабель распрямила ноги так стремительно, что толкнула стоящую перед ней табуретку и еле успела подхватить ее обеими руками, виновато посмотрев на Дотти и Бев. Алтее двадцать восемь, сказала себе Исабель, — вполне зрелая женщина, достаточно взрослая, чтобы знать, как разрушительно то, что она совершает. И какое это имеет значение?

— Мы с Уолли были друзьями, — недоумевала Дотти, — я ему ведь так и сказала: «Уолли, конечно, у нас всякое было за прожитые годы, но я всегда считала, что мы с тобой — друзья!»

— Ну и что он ответил? — поинтересовалась Бев.

Она отпила пиво прямо из банки. Запрокинула голову и хлебнула снова, опустила банку на стол и принялась задумчиво крутить ее в руке.

— Он сказал, что это правда. — Дотти умоляюще посмотрела на Исабель и Бев. — Но ведь друзья так не поступают?

— Нет, — отрезала Бев.

— Нет, — повторила Исабель более мягко.

— Значит, мы никогда не были друзьями.

— Не знаю, — сказала Исабель, — я ничего не знаю.

— Вот и я не знаю, — сказала Дотти.

«Тогда вы обе — дуры, — хотела сказать им Бев, — некоторые мужчины и женщины, — она представила себе длинную Алтею с землистым цветом лица, — просто куски дерьма», — но она не сказала этого. Допила пиво и закурила.

Жара не спадала, и мир казался бесцветным или, по крайней мере, не таким красочным, как д о лжно. Золотарник, растущий вдоль дороги, выглядел пыльным и увядшим, совсем не желтым, скорее грязно-оранжевого цвета с оцепеневшими, поникшими стеблями. На полях теснились черноглазые рудбекии — цветы были похожи на руины, с лепестками в зачаточном состоянии, некоторые бутоны так и не развернулись, только открыли коричневые глаза на волосатых ножках. Злаки вдоль дорог соревновались друг с другом рекламой: «У НАС ВЫРОСЛА КУКУРУЗА!» — похвалялись написанные от руки таблички, хотя на самом деле кукуруза в корзинах была размером с огурчик, и покупатели безнадежно отдирали листья в поисках початка. Было что-то непристойно-тревожное в неспособности этих обернутых в бледно-зеленую шелуху кочерыжек достичь полноты, предписанной природой. Кто покупал их, кто нет, а жены фермеров толковали про неурожай или молчали, жизнь продолжалась или остановилась — людям все уже осточертело… Усталость и жара измотали всех.

Но иногда, если открывались все окна, ветер обдувал передние сиденья новой машины Пола Биллоуса, особенно когда они с Эми ехали узкими окольными дорогами, где ели и сосны нависали с обеих сторон. Потом можно было сделать глоток прохладной сырости, вдыхая крепкий запах земли и хвои, который вызывал странный трепет внизу живота у Эми. Конечно, это было желание, она хотела мистера Робертсона.

Ей нравился Пол, он принес свободу, он ездил с ней куда глаза глядят. И он был к ней добр.

— Ты пончики любишь? — спросил он ее однажды.

— Люблю, — ответила Эми.

Его улыбка всегда была непритворной, мальчишеской и всегда немного запоздалой, будто мысленно он всегда находился где-то в другом месте. Он на все реагировал медленно, немного отчужденно, выдержав крошечную паузу, и именно это мешало их сближению. Вместо этого была договоренность, негласное признание того, что на уме у них были другие.

Кафешка, где можно было купить пончики, находилась у кольцевой развязки на окраине города. Пол курил «Мальборо», пил кофе и с приятной, но рассеянной улыбкой смотрел, как Эми приканчивала второй пончик.

«Мальборо» для нее были слишком крепкими (она содрогалась от кашля, затягиваясь), и он купил ей у кассы пачку сигарет, которые она обычно курила в лесу со Стейси, и сказал, что Эми может держать их в бардачке, раз боится брать домой.