Владимир Рафеенко: Московский дивертисмент [журнальный вариант]

Ты знаешь, Патрокл, я уже предвкушаю, как это все будет! Вот здесь, на уровне второго этажа, мы сделаем вокруг всего дома круговой балкон! Деревянный, широкий, с прекрасным обзором, с удобными плетеными креслами, он станет для всей нашей семьи местом ежевечерних собраний, местом, где мы будем все ужасно близки и счастливы!

Вот тут будет гореть лампа, а вокруг нее станут летать по вечерам такие крохотные мотыльки! Ты знаешь, Патрокл, этих забавных крылатиков, этих мухобабочек, которые роятся и бьются в такие лампы, когда они стоят на столах в таких вот интеллигентных и любящих семьях, как наша?! Что за чудо эти зверьки! Само шуршание их лапок и крыльев о нагретую поверхность добела раскаленной лампы в сто свечей уже создает соответствующую атмосферу красоты, нравственности, порядка!

Мы будем собираться вокруг стола и говорить, говорить, говорить бесконечно! О, захохотала Джанет, я предвижу уже эти великолепные в своей горячности и разносторонности диспуты! Как упоительно будешь говорить ты, какие только аргументы не станешь приводить для доказательств того и сего! Для начала ты вспомнишь об этом и том, а далее, скажешь, в этой связи вот это нам также должно припомнить!

Все ахнут! Надо же, станет качать головой наш милый семейный доктор, старенький старичок в старомодном костюме и стоптанных туфлях, помнящих еще, как пел на Парижских сезонах Шаляпин, я ведь знал, знал, что-то надобно вспомнить, но и предположить не мог, что именно! И затем вдруг ты скажешь о новых потрясающих подробностях дела, наметишь как бы круговую спираль доказательств! Такую спираль иногда нам приходится видеть в кольце ДНК или, расставив как следует ноги, в гинекологическом кресле! И то-то, и то, да и это припомнишь, к чертям! В числе прочего скажешь следующее: в связи со всем вышеназванным, по причине открывшихся в нашей любви обстоятельств, хотел бы я вымолвить немного энергичных, но уважительных слов о Максимилиане Робеспьере и Камилле Демулене! А эти-то тут при чем, скажет кто-то за твоим плечом! И вся семья удивится до изумления! И тут ты, не дожидаясь дальнейших вопросов по этому поводу от прочих лиц, стремительно и просто завершишь изложение мысли! Вот так, и вот так, и вот так!!! И станет всем все ясно! О, Зевс громовержец! Как ясно станет нам и как же хорошо!

И, боже мой, как ты будешь великолепен в этих светлых брюках и белейшей сорочке, которые я для тебя приобрету буквально на этой же неделе! А мать, мать твоя, Филомела, ты только посмотри, Патрокл! Как она будет нежна со мной! Сколько такта и доброты будет светиться в ее глазах каждый раз, когда она станет обращаться ко мне! Любезнейшая моя госпожа, скажет она для начала, могу ли я вас поздравить с теми-то и теми-то событиями в вашей жизни? О да, Филомела, воскликну я и брошусь ей буквально на шею! О да! Я защитила вторую докторскую, и теперь мне не миновать члена-корреспондента. Я развелась с моим первым мужем, а заодно и с покойным моим братом и вышла замуж за вашего сына! Да-да, в самом деле! И теперь мы с вами одна семья! У нас с Патроклом будет сын или два! А точнее, спросит она, нахмурившись, точнее вы можете сказать, сколько внуков родит мне мой сын?! Я думаю, вы понимаете, что детородный возраст мужчин важно использовать на полную катушку!

Патрокл, минуту помолчав, внезапно сказала Джанет совсем другим тоном, мне это кажется или откуда-то сильно тянет гарью?! Что я вообще такое несу, Патрокл?! Это что я сейчас тебе рассказывала?! И вроде как потрескивает что-то?! И как будто языки пламени там внизу, ты не находишь?!

Там внизу, устало сказал Патрокл, с трудом дождавшийся возможности вставить словцо, тебя ожидает молодой мужчина лет тридцати! Меня, удивленно спросила Джанет, мужчина лет тридцати? С какой стати?! Да, я видела такого во дворе у дома, но не придала этому никакого значения! Так что же?! Так это наш с тобой сын! Осталось совсем немного времени, Джанет, не спорь со мной! Это не выдумки и не болезнь! Это истина, и ее нужно уметь видеть, дура ты несчастная!

Ты можешь хотя бы минуту помолчать?! Я ухожу, неужели ты не замечаешь?! Как ты можешь этого не видеть?! Сейчас я навсегда уйду за Перевал! Проще говоря, если до тебя так не доходит, милая, я умираю! Да, умираю! Я тебя очень прошу, сегодня во время последней битвы будь милосердна к нашему сыну! Всмотрись в него, это наша кровь и наша плоть! Я зачал, выносил и родил его для тебя, только для одной тебя! Для тебя и для нашей Трои! Его зовут Ахиллес! Вспомни о нем, если сможешь, когда будешь сидеть на императорском троне в зале Московского Сердца! И умоляю тебя, пощади его!