Владимир Рафеенко - Московский дивертисмент [журнальный вариант]

В этот момент зашел портной, маленькая плешивая крыса пожилого вида с обвисшими усами и бегающими глазками. Ничего не говоря и не прикасаясь к его величеству, мастер за несколько минут снял все необходимые мерки и убрался восвояси.

Фриц, вставай, Джанет, поднимайся, три-четыре! Они медленно встали и, с непривычки довольно сильно раскачиваясь, полезли в ванную комнату, которая была специально приспособлена для принятия и ухода за собой вот такого нелепого трехголового существа. Где у нас находится центр тяжести, спросила Джанет, как-то непонятно, куда упор делать задними ногами! А ты доверься инстинктам, дорогая, посоветовал со смешком Фриц, инстинкты — это то, что нас, безусловно, выручит!

Как ты себя чувствуешь, спросил у нее Щелкунчик, прополаскивая зубы после чистки, как тебе наша новая близость? Пикантно, не правда ли? Помолчи, животное, просипела Джанет. Ой-ой-ой, сказал Щелкунчик. На себя посмотри!

После обильного завтрака Император был приглашен в круглую залу для советов. Выглянув ненароком в окно, Джанет увидела как на ладони родные башни Кремля, Красную площадь, в какой-то нереальной дымке просматривался почти весь юго-запад. Мама родная, сказала она и заплакала. Как же это было давно, когда она была свободной и жила в свободном городе жизнью обыкновенной женщины, пусть и не очень счастливой. О утраченная свобода! О юный Патрокл! О счастье, которому нет возврата!

За круглым столом сидело пять крупных пожилых крыс, перебирая бумаги и о чем-то негромко переговариваясь. Так-с, сказал Щелкунчик, что у нас тут за проблемы?! Крысы посмотрели на него спокойно и продолжили разговаривать между собой. Через сорок минут они закончили. Все это время Щелкунчик, Фриц и Джанет недоуменно переглядывались, перебрасывались ничего не значащими фразами, пытались скрыть нарастающую неуверенность и страх. Да, как ни странно, им становилось все тяжелее и тяжелее скрывать друг от друга собственную вопиющую ненужность. Наконец служитель объявил, что совет закончен, а Император может возвращаться в свои апартаменты.

Как возвращаться, громко возмутился Щелкунчик, от внутреннего напряжения на его лбу выступили капли пота, что такое?! Нам непонятно, господа, сказал Демулен, происходит какая-то ерунда. В самом деле, вставила свое слово Джанет и тут же замолчала, встретившись с взглядом одного из членов Совета стаи. Господа, так не пойдет, стукнул лапой по столу Щелкунчик! Удар вышел слабый. Когти оставили три белые полоски на полировке. Щелкунчик увидел это и испугался, уж больно старинным и внушительным выглядел этот стол. Спрятав лапы под стол, он, тем не менее, добавил почти жалобным тоном, вы не сказали с нами и двух слов! Что это за фарс? Мы, в конце концов, Император! Мы требуем уважения!

Крысы обернулись и, переглянувшись, стали о чем-то негромко совещаться. Джанет, Фриц и Щелкунчик замолчали и, посмотрев друг на друга, ощутили неизъяснимую тоску и печаль. Столько бытового ужаса было в их трехголовом существовании, в этой шерсти, в этих когтях, в запахе, который от них исходил, в самой ситуации.

Совет стаи, произнесла одна из крыс, и на ее морде явственно читалась злая ухмылка, уважаемый Император, желает поставить вас в известность о некоторых правилах, о которых мы, к сожалению, забыли упомянуть ранее. Император крыс должен присутствовать во время всех существенных событий в жизни стаи, но все решения принимаются без него! Император имеет право требовать две вещи: еду и постель! Император должен страдать и этим самым помочь стае лучше понять человеческую природу! Поэтому Император должен быть регулярно наказуем своей человеческой совестью! Император не интересует стаю как воин, руководитель или крыса. Когда крысам нужны новые крысы, они поступают иначе!

Но это же бесчестно, заорал Щелкунчик! Почему вы не сказали мне об этих правилах раньше?! Это фарс! Это свинство, в конце концов! Прекратите эту жуткую оперетку! Я требую всенародного собрания! Я хочу обращаться к массам!

Крысы откровенно и вполне добродушно засмеялись. Щелкунчик покраснел от возмущения и бессилия. Вы не можете так поступить с нами! Мы вам нужны для последней битвы! Мы потеряли все, мы пожертвовали самым дорогим, что у нас было, нашей индивидуальной свободой и своим человеческим обликом для того, чтобы вы получили Императора!

Тот член Совета, который обращался к ним прежде, бросил красноречивый взгляд на своих коллег. Они ответили такими же краткими и говорящими взглядами.