Николай Дежнев - Принцип неопределенности

— Полагаю, Шепетуха вам кое-что обо мне рассказал, — заметил Нергаль, продолжая холодно Мокея рассматривать, — поэтому не будем тратить время на пустые формальности. Мои эксперты из Фонда спасения России изучили представленный вами проект и нашли его достаточно перспективным. Поскольку речь идет о больших деньгах, значительная часть которых уже вложена в ваше с Шепетухой начинание, я решил поближе познакомиться с его ключевой фигурой, то есть с вами…

Вслушиваясь в слова председателя совета директоров, Серпухин неожиданно почувствовал, что все это уже когда-то с ним происходило, и не раз, но говорили они с Нергалем о другом. Перед мысленным взором Мокея промелькнули виды скалистых гор с суровыми башнями средневекового замка, их сменил пейзаж центра Лондона, отчего вдруг остро и болезненно защемило сердце. Боль, правда, тут же прошла, но осталось ощущение свинцовой усталости, как если бы он жил на Земле много сотен лет.

Не спуская с Серпухина глаз, Нергаль вытащил из кармана сигареты, и сейчас же, словно зная, что он собирается закурить, в комнату на цыпочках вбежал Шепетуха. Чиркнув зажигалкой и непрерывно кланяясь, он поставил на журнальный столик пепельницу и тут же беззвучно удалился.

— Мое внимание в первую очередь привлекла социальная направленность проекта, — продолжал Нергаль, выпуская изо рта тоненькую струйку дыма. — Прошло то время, когда проходимцы всех мастей зарабатывали на страхах и неуверенности пришибленных депрессией россиян. Пора поднять страну с колен, пока ползать на карачках окончательно не вошло у нее в привычку. Иностранные проповедники и их доморощенные адепты пытаются привнести на отечественную почву суррогат замешенной на суевериях веры, насадить по-американски квадратные представления о человеке как о существе примитивном и легко программируемом — мы этого не допустим! С вашей помощью предстоит монополизировать средства манипулирования массовым сознанием и вытеснить идеологических диверсантов с рынка мистицизма и эзотерики. В течение короткого времени мы внедрим в умы россиян набор национальных ценностей и тем самым создадим нового «радужного» человека, который станет основой стабильности и преемственности власти в стране…

Дверь кабинета приоткрылась, и в образовавшуюся щель сунулась на мгновение ушастая голова профессора. Казалось, своим появлением Шепетуха пытался Нергалю о чем-то напомнить.

Тот скривил губы в подобии улыбки:

— Кстати о стратегических задачах проекта: отдельные личности и политические силы, которые я представляю, высоко оценили ваше стремление нести в массы накопленную человечеством мудрость и ее гуманные принципы. Это особенно важно в наше непростое время утраты обществом моральных ориентиров, когда высокие идеалы меркнут в клубах пыли от погони за золотым тельцом, когда дельцы всех мастей курят фимиам мамоне. В то же время, имея в виду высокое, не следует забывать и о технических приемах реализации проекта, от которых во многом зависит его успех. Славянская духовность — это прекрасно, но не стоит пренебрегать и достижениями западной техники промывки мозгов. Одновременно с вашими публичными выступлениями будет вестись агрессивная издательская политика, включающая публикацию трудов Радужного движения и выход в свет целого ряда журналов, ориентированных на интересы различных социальных групп и возрастов. Есть принципиальная договоренность с телевизионными каналами и крупнейшими радиовещателями, создана группа профессионалов для организации пиара в Интернете. — Нергаль выпрямился в кресле и потушил сигарету. — Что ж до самого Учения радужного счастья, с которым вам придется подробно ознакомиться, то оно получилось простым и доходчивым, так что работы мысли от ваших последователей и обожателей не потребуется. Да, да, я не оговорился — именно обожателей, потому что толпа нуждается в идолах и боготворит кумиров. Ну а по прошествии небольшого времени я планирую начать разворачивать по всей стране сеть Школ радужного счастья и Центров радужного общения, которая окончательно сформирует мощный пласт легкоуправляемых… Впрочем, об этом говорить еще рано!

Нергаль поднялся на ноги и, приблизившись к вскочившему из кресла Серпухину, потрепал его, как и Шепетуха, по плечу:

— У вас, Мокей, фантастическое по своим возможностям будущее, и вы его, я уверен, заслуживаете!

Давно хлопнула внизу дверца лимузина, и на сиденье рядом с шофером опустился огромный черный телохранитель, а Серпухин все стоял у окна и смотрел на то место у колонн особняка, с которого стартовал кортеж Нергаля. Им вдруг овладело состояние тупого безразличия, какое нападает на человека, когда судьба его предрешена, и нет возможности хоть что-то в ней изменить. Ничего трагического вроде бы не произошло, и, более того, впереди его ждала всенародная, а то и всемирная слава, но в душе Мокея поселилась печаль и, похоже, надолго свила там гнездо. Сунувшийся было в комнату Шепетуха не стал его тревожить, понял, видно, что человеку порой нужно побыть одному.