Ноэль Шатле - Дама в синем. Бабушка-маков цвет. Девочка и подсолнухи [Авторский сборник]

Дельфине только что исполнился двадцать один год, и она уже несколько месяцев жила отдельно в крохотной студии, которую смогла снять благодаря отцовской поддержке и где непрерывной чередой сменялись ее любовники.

Ужины по вторникам давали возможность подсчитать преимущества и недостатки такого изобилия мужчин, и традиционные взгляды Соланж ничему не мешали, тем более что держалась она скорее как старшая сестра, чем как мать, была сообщницей, а не щедрой на выговоры строгой наставницей. Дело в том, что после развода, став независимой и осознав, насколько трудно в отношениях с мужчинами удерживаться на грани между благоразумием и безрассудством, Соланж почувствовала себя не менее растерянной, чем дочь.

А вот сегодня утром Соланж поняла, что способна на большее, чем оставаться простой сообщницей. Какое-то новое чувство подсказывало ей, что, может быть, лучше помогать Дельфине, отойдя чуть подальше, с большего расстояния, может быть, лучше посмотреть на дочь с другой точки зрения, что ли. Как полагается матери? Нет, еще лучше: за пределами этого. Это «запредельное» не имело названия — во всяком случае, пока не имело, — но именно с такой позиции следовало отныне давать советы Дельфине. Да, да, она совершенно в этом уверена.

Перебирая в голове непривычные для себя мысли, Соланж не спеша искала в платяном шкафу подходящую одежду. В ее гардеробе преобладал красный цвет, который так замечательно подчеркивал черные как смоль волосы, щедро рассыпанные по плечам и неизменно вызывавшие восторг у мужчин и зависть у женщин. Платья она носила по большей части коротенькие и облегающие, брюки в обтяжку, — словом, это были несколько вызывающие наряды особы пятидесяти двух лет, сознающей, насколько она красива, и не упускающей случая напомнить об этом окружающим.

Соланж в растерянности перебирала свой женский арсенал. Сегодня ей хотелось бы надеть что-то более спокойное, хотелось бы не слишком привлекать к себе внимание. И вдруг она обнаружила прикрытый полотняным чехлом жемчужно-серый костюм с плиссированной, чуть старомодной юбкой. Вот-вот, именно то, что надо!.. А когда, собственно, он у нее появился, этот костюм? Ткань, между прочим, очень хорошая… Нет, невозможно вспомнить, откуда он вообще взялся, но он ей шел, он ей очень шел, и сидел отлично…

Соланж, так ни разу и не глянув на часы, вышла из дома чуть ли не в полдень. Улица выглядела совсем не так, как всегда: почти вся утренняя толпа уже приступила к работе, и теперь пространством завладели домохозяйки, малолетние дети и — как раз их-то и было больше всего — те, кого раньше называли пенсионерами и кому теперь дали странное определение — «третий возраст», нечто научное и казенное одновременно.

Сегодня утром Соланж едва узнавала улицу, по которой каждый день пробегала в течение стольких лет. Обычно она неслась по тротуару торпедой, так что прохожие, казалось, валились подрубленными деревьями справа и слева от нее. Обычно она двигалась так стремительно, что витрины мелькали, словно пейзажи в окнах мчащегося на полном ходу поезда, ничего не разглядишь. Она завладевала улицей, брала ее штурмом, заставляла покориться. Она втыкала высоченные острые каблуки в мякоть асфальта и, вырвавшись, летела дальше — к неотложным, спешным делам, время поджимает.

Да, но «обычно» — это было вчера. Сегодня все совсем по-другому.

Да и, собственно говоря, разве не на улице все началось?

Если сегодня Соланж замечает пенсионеров, тех, кому некуда спешить, то именно потому, что идет той же неспешной походкой, и размеренность этой походки уже вошла в ее душу — так ходит Дама в синем.

А стоило ей начать двигаться по-новому, и облик улицы изменился, приспособился к ее темпу. Теперь улица медленно раскрывается, показывает себя, дает приручить, ее медлительность меняет все — очертания домов, запахи прилавков, звуки голосов.

Серый костюм Соланж впитывает эту томность.

Жалко, что ее ждет работа в агентстве. Соланж с удовольствием пофланировала бы еще немного в привычной декорации, которая неспешно течет мимо нее.

Она издалека заметила, как к остановке подъезжает автобус. Ну, и что теперь — догонять? Какая-то часть ее уже приготовилась бежать вслед за автобусом. Но ничего такого не произошло; она только помахала рукой водителю, скорее отпуская его, чем стараясь привлечь внимание — кто же это побежит сломя голову, если взгляд затуманен поволокой беспечности, а слух очарован тишайшей мелодией…