Джон Барт - Всяко третье размышленье

Возможный автор этого повторяет: Там видно будет.

В десять оставшихся календарных дней так и продолжающий падать ИДД будет болтаться в близких окрестностях 8К. Многое множество тружеников лишится работы в ходе худшего с детской поры ДжИНа экономического спада, угрожающего — в пору его Второго Детства — стать Великой депрессией II. «Большая Тройка» автопроизводителей США попросит у федерального правительства выдать ей тридцать четыре миллиона долларов, без которых она нипочем не выпутается из беды. Выяснится, что Бернард Мэдофф создал колоссальную финансовую пирамиду, позволившую ему выкачать из своих клиентов-инвесторов примерно половину названной суммы. Сокращение спроса ненадолго снизит в стране цену на рядовой бензин — с октябрьских четырех с хвостиком долларов за галлон до двух без хвостика. А Израиль, доведенный до отчаяния все учащающимися хамасовскими ракетными обстрелами из сектора Газа, предпримет массированную контратаку — танки, бомбежки и тяжелые потери среди гражданского населения.

С Новым годом!

Мы, Тодд/Ньюитты, должным образом приветствуем его — не в полночь последнего дня года, поскольку имеем привычку спать ложиться пораньше, но примерно в десять пятнадцать, распив полбутылки калифорнийского брюта, — подняв тост и за приближающийся финальный сезон, метафорически говоря, жизни Дж., хотя (предположительно) ни в коем разе не финальный календарный сезон таковой, поскольку пребывает он в добром здравии (если не считать все учащающиеся «провалы в памяти») и до Второго Детства ему еще не рукой подать, так же как время солнцеворота, о котором мы тут толкуем, несколько отстоит от вышеподнятого новогоднего тоста. Его мы тоже приветствовали, по обыкновению нашему, двумя бокалами шипучки, выпитыми на закате субботы 21/12: первой половиной бутылки (не совсем еще выдохшейся, как и ее употребители), затем закупоренной и возвращенной в холодильник, где она и простояла до конца декабря. И опять-таки по обыкновению нашему, мы поразмыслили, как то подобает в случаях столь значительных, и пришли к заключению: «Нам повезло» — и то сказать: сидим себе бок о бок на кушетке в нашем съемном жилище (владельцы его пока что не приняли, как сообщили они из южной Флориды, решения о продаже, но определенно склоняются к ней, даром что нынешняя конъюнктура рынка недвижимости выгодна для покупателя гораздо больше, чем для продавца), в одной руке у каждого бокал с шампанским, другая сжимает руку спутника (спутницы) жизни, — мы не только живы и материально благополучны, несмотря на ущерб, нанесенный нам торнадо, но за спиной у каждого чертовски удачная, в конце-то концов, карьера и прекрасная супружеская жизнь.

— Сдается мне, — замечает Манди, — что о последней твой Дорогой Читатель уже слышал. И возможно, не раз?

— Что же, тогда за Него/Нее, пусть и Ей/Ему выпадет такая же участь! А вдобавок — за твою попрыгучую поэзию и мою ползучую прозу: долгих им лет трепыхания?

Им еще повезет, полагает его подруга, если в век айподов, «Блэкберри» и цифровых плоскоэкранных телевизоров с высоким разрешением они вообще попадут в печать:

— Так же, как нам повезло иметь крышу над головами, твою пенсию, мое жалованье плюс Социальное Обеспечение, буквальное и фигуральное.

— Плюс сына в Сент-Луисе и дочь в Детройте, — рискует поддеть ее супруг, — или в Денвере? И внуков в Ванкувере и Венесуэле!

Супруга со стоном отбирает у него ладонь:

— Не начинай все сначала, Джи. Мы же договорились больше не обсуждать эту чушь.

— Верно: прости-прости-прости и прости, что я повторяю «прости»!

Но какого хрена, Читатель? Раз уж он приотворил эту запретную дверь и впустил в нее студеный Декабрь, почему бы не признаться и Манди, и Дорогому Кто— Ты-Ни-Есть, что и сам «Нед Проспер» — утраченный друг и дырка от задницы, проведший Дж. И. Ньюитта по отрочеству и юному возмужанию, как гид Вергилий провел Данте по первым двум подразделениям Потусторонности, — тоже был всего лишь выдумкой Рассказчика?..

— Как?!

…Что, разумеется, друзья детства и прочего имеются у всякого — и череда их сопроводила меня от Бриджтаунской начальной до Стратфордской средней и Тайдуотерского УШа (то же относится и к обычным инициирующим «познавательным экспериментам» детства, отрочества и юности); однако никто из них не был для меня столь же важен — единолично, последовательно и уникально, — сколь «Нед Проспер» для «Дж. И. Ньюитта». Ах, если 6 у последнего и вправду был такой друг — причем до сих пор!